Фотография… Типичная жаба в очках, очень легко запомнить.
…Не исключены контакты с русской разведкой. К документам с грифом «Особо секретно» и выше не допущен. Предоставлять какую-либо служебную информацию запрещено. Крайне подозрительная жаба!
– Господин Таубе, я кофе буду варить. На вас рассчитывать?
Отрываться от бумаг не хотелось, но вежливость никто не отменял. Лейхтвейс отложил документ в сторону, улыбнулся.
– Так точно, господин оберфёнрих. Буду очень благодарен.
Решетка на окне, стальное пузо тяжелого сейфа. Секретная часть везде одинакова. Только здесь, в летнем тренировочном лагере, он, Николас Таубе, не сомнительный рядовой, а шеф-пилот. Должность не официальная, но титулуют именно так, и господин оберфёнрих, пусть и будущий офицер, лично кофе ему варит. Не без умысла, секретчик тоже очень хочет летать. Он, правда, очкарик, как и Хильгер-жаба, но парень хороший, можно и попробовать.
Документы из пакета с печатями уже здесь. Быстро обернулись! Лейхтвейс тоже постарался, почти все уже изучено, остались только бумаги по посольству. Зачем они ему, «марсианин» пока не задумывался. Надо, значит, надо!
…Ганс-Генрих Герварт фон Биттенфельд, 1888 года рождения, тоже посольский секретарь. «Фон», однако дед по матери – еврей. Во вступлении в НСДАП отказано, что никак не удивляет. Закончил краткосрочные курсы военной подготовки, унтер-офицер резерва. Подозревается в связях с американской разведкой… Ого! Поэтому предоставлять какую-либо служебную информацию запрещено.
На фотографии тоже нечто земноводное, только без очков. Толстые щеки, глаза навыкат… Лейхтвейс потер лоб, запоминая. Шпион русский, шпион американский… Не посольство, а террариум.
– Господин Таубе…
На полу маленькой комнатки с решетками на окнах – толстая черта белой краской в метре от порога. Когда идет работа, и документы извлечены из сейфа, ее переступать нельзя. Можно лишь подойти, взять кофе и поблагодарить.
– Всегда рад! – чуть не каблуками щелкнул в ответ.
– Завтра вечером полетаем, – сжалился Лейхтвейс. – После ужина. Только требуется разрешение от врача. И… В небе я – командир.
– Так точно, господин шеф-пилот!.. Буду готов ровно в 20.00. Не подведу!
На этот раз каблуки и в самом деле ударили в пол. Счастлив очкарик! А ведь парень не простой, кого попало в эту комнату не назначат. Жаль, из него напарника не воспитаешь. Судя по очкам – «минус», и глубокий. Но пусть увидит небо!
Лейхтвейс тряхнул головой. Успеет, он все успеет. Сейчас – кофе и немецкое посольство.
Москва…
Два шпиона, кто третий? А третьим у нас господин Фридрих Ламла, 1895 года рождения, член НСДАП с 1933 года, руководитель персонала среднего и нижнего звена, начальник секретариата и хозяйственного отдела. Фигаро какой-то, Ламла здесь, Ламла там… Чей шпион? Наш шпион… Ну, наконец-то! Сотрудничает с Абвером с 1935 года, кличка «Канцлер». Уличен в валютных махинациях и нецелевом использовании фондов посольства. К ответственности не привлекался согласно распоряжению за номером… Номер пятизначный, поди разберись! Значит, ворюга…
Фото… И не скажешь, что уголовник!
Что еще? А еще он ответственный за объект «Куб». Просто «Куб», без комментариев. Именно ему (руководителю персонала, а не «Кубу») поручено оказывать всяческую помощь командированным сотрудникам при проведении операции. Однако с ее целями знакомить оного Ламлу-ворюгу категорически запрещается, в случае же проявления излишнего интереса, следует немедленно сообщить в Берлин.
Лейхтвейс, вспомнив куратора, щелкнул ногтем по фотографии, встал, подошел к столу. В случае проявления излишнего интереса он бы предпочел пристрелить руководителя персонала на месте. Надежней будет…
Карта!
Посольство нашел сразу, кто-то, озаботившись, нарисовал в нужном месте маленький кружок со свастикой посередине. Денежный переулок, до Кремля не так и далеко. Это, к сожалению, понимают и русские…
Он отодвинул в сторону папку с материалами по посольству и еще раз перебрал документы. Все прочитал? Нет, не все, еще одна справка. Товарищ Сталин, помнится, пребывал в неведении о месте своего проживания. Точнее о местах. Кремлевская квартира, она же «Уголок», и дачи. Под Москвой их целых три…
* * *Товарищ Сталин прошедшим днем остался очень и очень доволен. Лучше жить стало – и веселей. А почему бы и нет, особенно когда очередную пачку врагов расстреляешь?
…Расстырыляишь!
Трубка (карандаш!) в зубах, бокал хванчкары (чашка с кофе) в руке, под тараканьими усищами – улыбка. Эх, славные деньки настали, понымаишь! Тухачевского расстрелял, Якира расстрелял…
…Расстырылял!
Хорошо живу и легко, Побегу я к морю гулять, Может быть, найду Сулико, Чтобы и ее расстрелять!Все хорошо, одно плохо: голову преклонить негде. Почему? Враги потому что!..
…Патамушта!
Не любит великий вождь квартиру в Кремле, не нравится ему «Уголок». Патамушта проходной, кто угодно заглянет – и убьет. Нехарашо!
Среды роз душистых в тэни Пэсни соловей звонко пэл. А шпыон японский под окном, С пыстолетом черным сыдел.Нэт, не будет товарищ Сталин ночевать в «Уголке», на дачу он поедет. Там хорошо, там безопасно. Только не всюду. Не любит лучший друг советских шахматистов дачу в Зубалово. Не любит, и все тут! Не зафиксированы поездки за последние три года. Наверно, шпионов там слишком много. Врагы, всюду врагы!
Долго я бродыл мэжду скал, Долго я врагов там ыскал, Но найти врагов нэлэгко, А среди врагов – Сулыко!А любит товарищ Сталин дачу в Волынском, недалеко от Кунцево. «Ближняя»! Построена в 1934-м, архитектор Мержанов. Почему не Растрелли?
…Архытэктор Расстрэллян!
Двухэтажный дом, на первом предположительно семь комнат, второй этаж не используется. Охрана, периметр точно не установлен… Интересная деталь – в доме очень короткие шторы, чтобы за ними никто не мог спрятаться.
Товарищ Сталин отхлебнул хванчкары (совсем кофе остыл!), улыбнулся в усища. А ви как думали?
Любит товарищ Сталин «Ближнюю», только вот беда – знают про это враги. А это плохо! Поэтому имеется у товарища Сталина еще одна дача, вроде последнего патрона. «Дальняя»! Село Семеновское, лесная глушь. Бывает
