Гера, крутанув ломик, смотрел задумчиво и несколько печально-выжидающе. Да, дружище, не вернуться, видать, тебе в Москву. Гера, приподняв бровь, послал немой вопрос.
– В общем… надо нам с тобой через внутренние ходы-выходы пробираться к фуд-корту.
– Рисково… Но и здесь торчать нельзя.
Он прав. За погрузчиком, намертво застрявшим, уже урчали, и тот даже качался. В соседнем проходе, отсюда слышно, пока держали оборону, а вот через один все закончилось, и победители вовсю нажирались свежей, мать ее, плотью.
– Смотри, – Гера кивнул на полку по соседству, – ни разу бы не купил. А щас…
Это верно. Нам дай волю и возможность – сейчас обвешались бы подсумками, разгрузками и кучей снаряги с боеприпасами. А тут… а тут рабочий пояс с кармашками под инструменты. Ну и хрена ль привередничать? Верно, самое то, эдакий подходящий сейчас патронташ, осталось только взять, надеть и попробовать набить нужным. Мы, вот умора, прямо сельские злодеи-реднеки из слэшеров про американскую глубинку.
Два больших садовых ножа-раскладушки. Молоток с прорезиненной ручкой. Отвертка моя, рыбонька, тоже сюда. Стамески, кстати, весьма пойдут, вон те, треугольные. И… топор бы. Или кувалду, эх…
– Димыч?.. – протянул Гера. Странно так как-то протянул.
– А?
Етишкин ты свет…
Мы замерли, разделенные с толпой мертвяков несколькими метрами прохода, как две мыши перед стаей кошек.
– Валим! – Гера подтянулся, уже стоя на полке и готовясь нырнуть внутрь стеллажа. Хорошая идея, чего уж.
Успели ли мы? О да, мне повезло, даже остался с кроссовкой на ноге, хотя ногу чуть не оторвали. Паскуды, хрюкая и клацая, лезли за нами, пауками распластавшись внутри огромной конструкции. Им-то накласть на самих себя, им добраться бы и вгрызться, больше ничего не волнует, а нам каково? Мне в особенности: Гера тощий, он лезет и лезет вперед, как салом смазанный. Мне же мое сало жуть как мешает. И пояс этот, и ломик… А вот на лом зря грешил, лом-то пригодился, и очень скоро.
Подобравшуюся тетю в когда-то элегантном летнем костюме лом встретил фехтовальным выпадом. Вошел прямо в пасть и застрял, войдя сантиметров на тридцать. Прочно застрял, заклинился.
Елки-моталки, что ж так не везет-то сегодня?!
Ворочаться и драться в тесном проеме ужасно. Даже хуже, чем… черт знает, и сравнить-то не с чем.
От паренька в футболке с туповатой надписью «Трэшер» пришлось отбиваться одной из стамесок, воткнув ему в горло и кое-как удерживая на расстоянии. Молоток, зацепившийся за что-то в кармашке, никак не выходил наружу, сволочь. А сбоку, хлипко посапывая, подбирался мужичонка с бородой, сплошь покрытой красной коркой. Тетка с ломом в глотке, навалившись на мои ноги, не давала выбраться. И даже наваливалась сильнее… Сильнее?!
Чьи-то тонкие окровавленные пальцы вцепились в ее голову, плечи, впились сильнее, – наверх подтягивался мальчонка лет семи в когда-то белой майке. Сука… как же это…
Я замер, глядя на его изгвазданную мордашку, растянутую в жутком оскале. А пацан уверенными движениями перевалился через мешавшую тетку…
Молоток прыгнул в руку, разорвав кармашек, затем впечатался острым и искривленным концом-гвоздодером в мальчишечью макушку, войдя до рукояти. Черт… Меня скрутило, заставив лежать вот так, с поднятой рукой, и не выпускать хренов молоток. Лицо в крови, не своей, его, и смотрим глаза в глаза, как будто можно что-то изменять. Выхода не было, и не ребенок он уже, но…
«Трэшер» все хрипел, неловко ворочая одной рукой. Дальней от меня, к счастью, потому как другой у паренька не случилось, вернее, болталось что-то непонятное на ошметках мышц. Бородатый подползал все ближе, хрипел, тянулся, пасть как заводные челюсти: щелк-щелк-щелк-щелк. А я тут лежу, смотрю в бездонные провалы на лице этого вот, что в конечной смерти своей…
Так и не стал похож на ребенка. Просто тварь. А я дурак.
Бородатый уже почти дотянулся, вцепившись мне в штанину. Пришлось дергать на себя молоток, но тот застрял в черепе.
Хана мне, похоже.
Гера так не думал. Чуть не пропоров мне ухо, рядом мелькнул длиннющий карниз для гардин из натурально толстой трубы и острого латунного завитка на конце. Вошел, как нож в масло, в горло бородатому. Тот задрал башку и оставил попытки до меня добраться.
– Ща!
Гера рванул меня, вцепившись в подмышки, и, дико косясь на стаю, лезущую за нами внутри стеллажа, крикнул какую-то дичь. Типа:
– Давай!
Кому он кричит, я понял, уже спрыгнув вниз, на бетонный пол. «Давала» крепкая рыжая мадам нашего возраста, уверенно расставившая ноги и метнувшая внутрь стеллажа уже третью бутылку с каким-то дерьмом: растворителем или полиролью. Каждая чадила наскоро сделанным фитилем. Шандец, что сейчас будет… Так и вышло.
Стеллаж полыхнул рыже-черным пламенем. Сильно запахло горелым мясом, палеными волосами, кожей и одеждой – но букет мерзких запахов показался мне приятным. Стеллаж занялся так быстро, будто там хранили пересушенную на солнце макулатуру.
– Спасибо.
Рыжая покосилась на меня, как на идиота.
– Пошли с нами, – предложил Гера. – Мы будем вон там выходить.
И ткнул в двери на дальнем конце торгового зала, ведущие во внутренние коридоры и склады.
Она согласилась, поправив на боку еще две бутыли. Запасливая какая, а?
– Тебя как звать-то?
– Алена.
Вот и познакомились.
До дверей добрались нормально. Народа рядом с ваннами, унитазами и прочей сантехникой утром топталось не очень много, повезло. До поры до времени. Дверь нам пришлось выбивать, раскачивая небольшую детскую ванночку. Повезло, оказалась она не акриловая, а кондовая, по советскому ГОСТу сделанная – из эмалированного чугуния. Только вот…
– Мальчики, к нам гости… – Алена достала бутылку, подожгла кончик фитиля. – Из «обоев» прут. Штук десять.
Гера хакнул, дико кося в ту сторону взглядом. Мне смотреть было совершенно неудобно, да и толку. Дверь наконец-то поддалась, распахнулась, звонко ударившись ручкой об стену. Ну вот…
– Мальчики…
И что тут еще?
Вот как, значит…
Ее укусили в самом начале. Молчала, испугавшись, как еще-то? Пот, кожа пористая и белая, сосуды в глазах лопнули, раскрасив белок красным. Хорошо, что не черным.
– Вы бегите… – Она улыбнулась, смелая и незнакомая женщина с коктейлем Молотова. – Давайте уже, вдруг испугаюсь и предумаю?
Гера еле-еле успел прикрыть дверь, когда Алена швырнула бутылку себе под ноги, уже окруженная набегающими мертвяками. Дверь загудела всем своим противоударным пластиком, нагрелась, даже вспучившись в паре мест пузырями.
* * *В коридорах, в чертовой паутине ходов внутри огромного ТРК, никто не бродил и не носился с утробным рыком. Спокойное место оказалось. Поначалу.
А вот то, что творилось ближе к нужному нам выходу, напоминало уже виденное в торговом зале… Найденный по пути пожарный щит пришелся кстати, багор с топором
