Воспользовавшись небольшой паузой я задал самый неудобный вопрос:
– Алексей Николаевич, а как Вы оцениваете Сталина?
– В молодости относился к нему с большим уважением. Лично видел, сколько сил он отдавал модернизации страны, и понимал, какую огромную пользу приносил народу. Это был деятельный человек, индустриализация шла такими темпами, какими никто в мире не мог похвастать. За вторую пятилетку экономическая мощь страны выросла в три раза. Такого рывка мало кто мог достичь, а Сталин этого добился. Он мыслил масштабно. Сказать про Сталина плохо у меня язык не повернется. Я честно трудился, добросовестно выполнял поставленные задачи и понимал, каким нужно обладать мышлением, чтобы вот так, за короткий срок, вытащить всю страну. Приклоняюсь перед ним. Он был прекрасным математиком, все просчитывал, его можно было назвать гроссмейстером высшего уровня. И ошибался редко. Единственное, что его подвело, это внутренние комплексы, которые порождали страшные эмоции. Сталин их сдерживал, как мог. Но когда собаки рвутся вперед, а им не дают выплеснуть энергию и ярость, они становятся злыми и неуправляемыми. Это подвело его. Эмоции вырывались и заливали все вокруг кровью невинных людей. Но кто больше всего страдал от этого? Сам Сталин. Он не хотел такой жестокости, но страшный демон вырывался из его далеко не плохой души. Скорее всего, проблемы шли из детства. Вспоминая цесаревича Алексея – доброго и отзывчивого юношу, – я понимал, что ему в детстве дали много тепла. Он болел гемофилией и в любой момент мог умереть от малейшей царапины. Поэтому им очень дорожили, боялись потерять. Теплота прекрасные плоды. Душа растет в тепле и ярком свете. Она больше похожа на подсолнух. Будь у товарища Сталина теплое детство, он принес бы громадную пользу всему миру. Это очень масштабная фигура, которой просто не хватило тепла. Но у Сталина было холодное сердце, и вина в этом не его. А жертвы, в которых обвиняют Иосифа Виссарионовича, действительно были, но кто больше всех виноват в этом? Хорошо ли винить одного человека, вешая на него всех собак? Но почему же остальные молчали, когда уничтожали героя революции и Гражданской войны? Завистники злорадно ухмылялись – вот, убрали выскочку. Спустя годы топор взлетит над их головами. Но тогда, в двадцать девятом году, можно было остановить Сталина и поддержать Троцкого – и тем самым спасти и свои жизни и судьбы многих людей. А не виноваты ли те, кто на каждой трибуне кричал во все горло: «Да здравствует товарищ Сталин!»? А через некоторое время стоял у выкопанного рва на опушке леса и смотрел в грязную яму, в которой предстояло закончить свой жизненный путь? Ведь всего-то требовалось не проявлять излишней лояльности и лицемерия. И, быть может, жизнь была бы другой. А старая ленинская гвардия, которая бросилась в драку за власть, могла бы посмотреть на все чистыми глазами и понять и умом и сердцем, что надо добиваться не власти, а сделать все, что возможно для народа. И тогда люди не стояли бы равнодушно на судилищах и не голосовали за вашу смерть. Там, у стены во дворе НКВД, все эти основатели советской власти поняли свои ошибки, но слишком поздно. Но, обвиняя Сталина, надо помнить, что четыре миллиона доносчиков требовали смерти своих вчерашних друзей. Про это все почему то забыли. Забыли как, сорвав горло, разгоряченная толпа орала: «Смерть собакам!». Кому требовали смерти все эти люди? Героям революции, талантливым ученым, конструкторам и музыкантам, лучшим поэтам и писателям страны, одаренным организаторам и успешным руководителям? Почему все это случилось? Сталин виноват? Да, отчасти виноват. Но главный виновник – это злоба, которая вырвалась во время революции из сознания униженных людей. Революция свершилась, и нужно было находить примирение. Но и это не главное. Причина в том, что унижение опять вернулось, а злобы много, страшно много, и ей надо найти выход. На этой злобе вырос монстр Сталина, на этом негативе он почувствовал свою безнаказанность. Я часто видел на митингах, как осуждали врагов народа, видел искореженные от злобы лица людей. Страшно было смотреть, как они требовали смерти своих вчерашних кумиров. Но больше всего меня потрясли их глаза, что-то страшное было в их взглядах, человеческого было в них очень мало, это был демон, пробужденный революцией и не насытившийся до сих пор. Но и в этой толпе я замечал людей, у которых на глазах выступали слезы, они не кричали, их душа рыдала, видя всю эту жестокость вокруг. Все винят Сталина, но ведь можно было хотя бы промолчать на этих судилищах. Но потом, в сорок первом, я наблюдал этих вчерашних борцов с врагами народа, и как они бежали, как трусливые зайцы из Москвы, бросив все на произвол судьбы. Сколько этих людей было в толпах мародеров, грабящих магазины, и паникеров, бегающих по пустой Москве с криками: «Все, конец пришел советской власти!». Сколько этих злобных душ, требующих крови в период сталинских зачисток, становились предателями Родины, и в форме полицаев вешали самых достойных граждан страны. Но я знал и других людей. Они заступались за друзей, рискуя своей жизнью, помогали родственникам репрессированных пережить самые страшные минуты в жизни, спасая их у себя дома и серьезно рискуя своим положением, а часто и жизнью. Достойные граждане страны отказывались подписывать петиции с требованием сурово наказать того или иного человека. И таких было много. Именно они в самые тяжелые моменты вставали на защиту Родины, в отчаянном мужестве бросались под танки, погибали, защищали свой народ. Сколько их было на войне, и они первыми шли в бой, не думая о себе. Их доброе начало остро переживало о судьбах близких, матерей, жен и детей. Миллионы честных людей сражались не за славу и награды, а за мир. В этом была сила народа. А сколько женщин, стариков и детей трудились в тылу! Они падали от усталости, но их доброта шептала им на ухо: «Твой сын воюет за тебя, ты устала и не можешь больше работать, но там твоей Алешка может погибнуть, если ты не сделаешь еще один снаряд». И пожилая женщина, падая от усталости, с трудом добирается до станка, чтобы выполнить еще одну норму, не ради начальства или плана, а ради
