Сински отвернулась от окна и посмотрела на профессора.
– Вы слышали, что я сказал? – спросил он, продолжая спокойно сидеть на стуле. – Сиенна хотела уничтожить этот вирус не меньше вашего.
– Я в этом очень сомневаюсь.
Лэнгдон глубоко вздохнул и поднялся.
– Выслушайте меня. Незадолго до смерти Зобрист написал Сиенне письмо, в котором рассказал о том, что сделал. Он точно описал механизм действия вируса… как он будет нападать на клетки… и как будет решать поставленную задачу.
Сински замерла. Есть такое письмо?!
– Прочитав письмо, Сиенна пришла в ужас. Она хотела остановить его. Она считала этот вирус слишком опасным, чтобы позволить кому-то, включая Всемирную организацию здравоохранения, получить к нему доступ. Неужели вы не понимаете? Сиенна пыталась уничтожить вирус, а не выпустить его!
– Значит, было письмо? – Ни о чем другом Сински уже не могла думать. – С конкретным описанием?
– По словам Сиенны, да.
– Нам нужно это письмо! Это описание сэкономит нам месяцы работы, которые уйдут на выявление его действия, и позволит понять, что с этим можно сделать.
Лэнгдон покачал головой.
– Вы не понимаете. Когда Сиенна прочитала письмо, она пришла в ужас. И сразу же сожгла его. Она хотела быть уверенной, что никто…
Сински со злостью стукнула кулаком по столу.
– Она уничтожила то единственное, что могло бы нам помочь решить эту проблему?! И вы хотите, чтобы я ей доверяла?
– Принимая во внимание ее действия, я знаю, что прошу слишком много. Однако прежде чем вы сотрете ее в порошок, я хотел бы напомнить, что Сиенна обладает уникальным интеллектом, включая феноменальную память. – Лэнгдон помолчал. – А что, если она сможет вспомнить достаточно, чтобы оказать вам реальную помощь?
Сощурив глаза, Сински едва заметно кивнула.
– И как, профессор, в таком случае вы предлагаете мне поступить?
Лэнгдон показал ей на пустую чашку из-под кофе.
– Я предлагаю вам выпить еще кофе… и выслушать единственное условие, которое выдвинула Сиенна.
Пульс у Сински участился, и она взглянула на телефон.
– А вы знаете, как с ней связаться?
– Знаю.
– Тогда скажите, о чем она просит.
Лэнгдон изложил просьбу Сиенны, и какое-то время Сински молчала, обдумывая услышанное.
– Я думаю, это будет правильно. К тому же что вы теряете? – добавил Лэнгдон.
– Если все, что вы сказали, правда, то я согласна. – Сински придвинула к нему телефон. – Звоните.
К ее удивлению, Лэнгдон его не взял. Вместо этого он направился к двери, пообещав через минуту вернуться. Удивившись, Сински вышла за ним в коридор и увидела, как он прошел через приемную консульства и направился к лифтам. Сначала она решила, что он собирается воспользоваться одним из них, однако вместо этого профессор тихо проскользнул в женский туалет.
Через несколько мгновений он вернулся в сопровождении женщины лет тридцати с небольшим. Сински не сразу поняла, что это и есть Сиенна Брукс. Симпатичная блондинка с конским хвостом, которую она видела раньше, полностью преобразилась, став совершенно лысой, как будто побрилась наголо.
Войдя в кабинет, оба посетителя молча присели к столу.
– Заранее прошу меня извинить, – начала Сиенна. – Я понимаю, что нам предстоит многое обсудить, но я надеюсь, что сначала вы позволите мне сказать то, что для меня очень важно.
Сински отметила горечь в ее словах.
– Конечно. Говорите.
– Мадам, – начала та, и голос ее задрожал, – вы – глава Всемирной организации здравоохранения. Вы лучше других знаете, что мы являемся видом, который находится на грани исчезновения… из-за неконтролируемого роста населения. На протяжении ряда лет Бертран Зобрист пытался привлечь внимание таких влиятельных людей, как вы, к этой проблеме, с тем чтобы найти выход. Он обращался в самые разные организации, которые, по его мнению, могли повлиять на ситуацию – Институт всемирного наблюдения, Римский клуб, Движение за оптимальную численность населения, Совет по международным отношениям, – но нигде не находил понимания и готовности серьезно обсуждать возможные решения. Всех устраивали просветительские программы предупреждения беременности, предоставление налоговых льгот малодетным семьям и даже планы колонизации Луны! Неудивительно, что Бертран буквально лез на стенку от безразличия, с которым сталкивался.
Сински молча смотрела на нее, никак не реагируя. Сиенна сделала глубокий вдох.
– Доктор Сински, Бертран обратился к вам лично. Он умолял вас признать, что мы стоим на краю пропасти… предлагал обсудить, что с этим делать. Но вместо того чтобы выслушать его предложения, вы обозвали его безумцем, включили в разыскной список и загнали в подполье. – Голос Сиенны окреп от негодования. – Бертран умер в одиночестве, и все потому, что люди, подобные вам, отказываются даже признать тот очевидный факт, что наше катастрофическое положение может потребовать принятия трудных решений. Вся вина Бертрана в том, что он говорил правду… и за это был подвергнут остракизму. – Сиенна вытерла глаза и устремила взгляд на стоявшую напротив Сински. – Поверьте, я знаю, что такое одиночество… но нет ничего тяжелее одиночества, вызванного непониманием. От него человек теряет связь с реальностью. – Сиенна замолчала, и в кабинете повисла напряженная тишина. – Это все, что я хотела сказать, – прошептала она.
Сински долго на нее смотрела, а потом опустилась в кресло.
– Мисс Брукс, – произнесла она, стараясь держаться спокойно, – вы правы. Я действительно не слушала раньше… – Она сложила руки на столе и посмотрела Сиенне в глаза. – Но я готова слушать теперь.
Глава 102Часы в приемной швейцарского консульства давно пробили час ночи. Лежавший на столе блокнот Сински был почти целиком заполнен записями, вопросами, графиками. Глава Всемирной организации здравоохранения уже пять минут молча стояла у окна, устремив взгляд на ночной город.
За ее спиной Лэнгдон и Сиенна тихо сидели и ждали, сжимая в руках чашки с остатками кофе по-турецки. В воздухе висел тяжелый аромат молотых кофейных зерен и фисташек. Тишину нарушало только слабое гудение люминесцентных ламп над головой.
Чувствуя, как сильно колотится ее сердце, Сиенна задавалась вопросом, что теперь думает Сински, узнавшая жестокую правду во всех подробностях. Вирус Бертрана – это чума бесплодия. Треть населения планеты не сможет иметь потомства.
Рассказывая, Сиенна наблюдала, как менялось выражение лица Сински – при всей своей сдержанности Элизабет не могла полностью скрыть эмоции. Сначала она была потрясена самим фактом, что Зобристу удалось создать векторный вирус, переносимый по воздуху. Затем на ее лице отразилась радость от того, что этот вирус не убивает людей, но радость эта была недолгой и сменилась ужасом от осознания, что треть населения Земли оказалась стерилизованной. Было видно, что тот факт, что вирус способен привести к бесплодию, затронул в Сински что-то глубоко личное.
Сиенна же испытала огромное облегчение. Она сообщила главе ВОЗ все, что содержалось в письме Бертрана. У меня больше нет секретов.
– Элизабет? – негромко окликнул Лэнгдон.
Сински медленно повернулась, не сразу оторвавшись от своих мыслей. Лицо ее казалось осунувшимся.
– Сиенна, – заговорила она ровным голосом, – информация, которую вы предоставили, будет очень полезной при выработке стратегии разрешения кризиса. Я очень ценю вашу откровенность. Как вам
