— Вот видишь, все-таки придется полежать несколько дней, — сказал Йен мрачно. — Кэлен прав. Если понадобится, мы привяжем тебя к постели, так что не испытывай мое терпение, брат.
Элерик сердито запыхтел.
— Нечего со мной нянчиться! Я в этом не нуждаюсь. И все равно встану, как только почувствую себя лучше. Торопиться мне некуда. А пока пусть Кили заботится обо мне.
Кэлен покачал головой.
— Не могу понять, что ты нашел в этой маленькой злючке? Она похожа на ежиху!
— Ну, тогда мне не нужно тебя предостерегать на ее счет, да, братец? — сказал Элерик с усмешкой.
— Не забывай о долге и предстоящей свадьбе, — тихо сказал Йен.
— Я только об этом и думаю, Йен. И всегда помню о долге.
— Ну а теперь мы пойдем, тебе нужно отдохнуть. Кили появится с минуты на минуту и принесет тебе поесть. Может быть, после этого ты отпустишь девицу в ее комнату и дашь ей отдохнуть немного. Она не спала несколько ночей, ухаживая за тобой.
Элерик кивнул, но про себя решил, что не позволит Кили спать отдельно в своей комнате. Она останется с ним. В его горячих объятиях.
Когда братья направились к выходу, в комнату вошла Кили с деревянной миской в одной руке и с кубком в другой. Элерику бросилось в глаза раскрасневшееся лицо девушки. Она выглядела усталой, даже измотанной. Кили так старательно выхаживала его, что это не могло не сказаться на ее самочувствии.
Элерик был еще слишком слаб, и, хотя пытался бодриться перед своими братьями, сил у него совсем не было. Несмотря на это, он решил, что позаботится о Кили и обеспечит ей отдых, в котором она так нуждалась.
Кили с нескрываемым раздражением взглянула на братьев, что позабавило Элерика. Девушка обогнула их, не удостоив больше не единым взглядом, и прошла к постели.
— Я принесла бульон и немного эля. Просила воды, но Герти настояла на том, что настоящий шотландец должен пить эль, если хочет вновь обрести силу.
— Герти знает, что говорит. Старый добрый эль лечит почти все болезни.
Кили поморщилась, но не стала спорить.
— Ты можешь сесть?
Элерик опустил глаза, затем осторожно оперся на локоть и попробовал приподняться.
Адская боль пронзила бок, словно нож, отчего у него мгновенно перехватило дыхание. Он замер, едва дыша, глаза застлала красная пелена.
Кили испуганно вскрикнула и в мгновение ока подскочила к Элерику. Нежно и осторожно она обняла его. Как только он благодарно прислонился к девушке, предательская боль начала утихать и дыхание стало ровнее.
Кили подложила Элерику под спину несколько подушек и аккуратно, не спеша устроила его на постели полулежа.
— Не торопись, воин. Я знаю, как тебе больно.
Элерик часто и тяжело дышал, на лбу выступили капельки пота. Его мутило, и только слабость и пустой желудок помешали ему свеситься с кровати, чтобы вызвать рвоту. Господи, как же дьявольски болела эта «царапина» на боку!
Элерик попытался остановить девушку, едва она собралась отойти от постели, но не успел, а через секунду она уже вернулась с тарелкой и элем. Кили подала раненому кубок и пристроилась на постели рядом с ним. Он с радостью ощутил прикосновение ее мягкого тела.
— Пей очень медленно, чтобы прошла тошнота, — пробормотала она.
Он понятия не имел, откуда она могла узнать, что его кишки были готовы вывернуться наизнанку, но решил последовать ее совету и начал осторожно, не торопясь потягивать крепкий эль.
Сделав несколько глотков, Элерик поморщился и отстранился от кубка.
— Ты уверена, что мне это нужно, Кили? Думаю, чистая вода была бы полезнее для моего желудка. От эля мне только хуже.
— Вот, — сказала девушка, — попей бульона. Может быть, он поможет. Я пока схожу вниз за водой и быстро вернусь.
— Нет, постой.
Элерик запрокинул голову и громко позвал Ганнона.
Кили подскочила от неожиданности.
— Прости меня, красавица, — сказал он. — Я не хотел тебя напугать.
В тот же миг дверь распахнулась и в дверном проеме показалась голова Ганнона. Кили смутилась, Элерик лишь усмехнулся.
— В его обязанности входит дежурить у дверей моей спальни на случай, если мне что-нибудь понадобится. Я знал, что он где-то неподалеку.
— Это проверка? — проворчал Ганнон.
— Нет, мне нужна вода, но я не хочу посылать за ней Кили. Она устала и уже набегалась вверх и вниз по лестнице.
— Я быстро, — сказал Ганнон, отправляясь выполнять поручение.
— Думаю, теперь можно приступить к бульону? Если ты закончил созывать всех своих людей?
Элерик ухмыльнулся, услышав нотку раздражения в ее голосе.
— Мне не обойтись без твоей помощи. У меня совершенно нет сил.
Кили закатила глаза, однако обернулась к раненому и поднесла миску с бульоном к его губам.
— Пей маленькими глотками, — подсказала она. — Не торопись. Между глотками делай паузу, чтобы почувствовать, как тепло разливается у тебя внутри.
Элерик отпил немного, с удовольствием ощущая, как живительная жидкость согревает горло. Но гораздо большее удовольствие, чем от бульона, Элерик получал от нежной заботы Кили, которая не только благотворно действовала на его душу, но и успокаивала бесконечную, мучительную боль в боку.
Пытаясь найти удобное положение, чтобы покормить раненого, девушка слегка коснулась его губ костяшками пальцев. Затем, привстав с коленей, она наклонилась вперед, предоставив полный обзор чудесной ложбинки между грудей. Два восхитительных пышных холмика, соблазнительно глядевшие на него из выреза рубашки, мгновенно приковали взгляд Элерика. Затаив дыхание, он выжидал, надеясь, что ему удастся заглянуть глубже.
Он почти физически ощущал вкус ее тела и с трудом сдерживался, чтобы не уткнуться лицом в эту сладкую пышную плоть.
В этот момент Кили взяла его за подбородок и приподняла ему голову, вынудив посмотреть ей в глаза. Глаза были карие. Два бездонных темно-карих озера с крошечными вкраплениями золотого и зеленого. В обрамлении черных густых ресниц они казались большими и таинственными.
— Пей, — скомандовала девушка.
Элерик полностью отдался на милость
