Честно говоря, мне деятельность «Дворянского собрания» и его контингент казались, мягко говоря, странными. Поэтому «вступить» в это противоестественное сообщество у меня не возникало желания. Но многие отнеслись к нему всерьёз. Моя сестра Ирина, например, долгое время была «правой рукой» Голицына, то есть «служила» в «Дворянском собрании». Забыла, как называлась её должность – то ли секретарь-референт, то ли помощница, то ли ещё как-то. Но она, в отличие от многих, пожелавших стать дворянами, действительно, как и другие члены нашей семьи, – потомок дворянского рода…
Девичья фамилия моей бабушки Таты – Татьяны Евгеньевны Сенявиной (по мужу) – Барбот де Марни. Ясное дело, что в советское время не только нельзя было ходить в церковь, но и напоминать о своём дворянском происхождении не стоило. Поэтому, несмотря на некоторые «дворянские замашки» бабушки, её периодически возникавший высокомерный тон и постоянно прорывающиеся намёки на «прошлую жизнь» и воспоминания об этой жизни, говорить о корнях в семье было не принято. Мы и не говорили. Но в доме всё-таки витала мысль, что бабушка – «голубых кровей», а отец – «рабоче-крестьянского происхождения» (и хотя в анкетах папа именно так и писал, впоследствии выяснилось, что это тоже, мягко говоря, не совсем так).
Вообще, родословные и Барбот де Марни, и Варлей – настолько сложные и запутанные, что впору писать отдельную книгу. И, я думаю, это будет интересный исторический роман. Надеюсь, успею, напишу. А пока попробую изложить кратко, да так, чтобы не запутаться самой и не запутать читателей, откуда у русских людей такие нерусские фамилии. И что это за фамилии.
Сын моего любимого педагога Юрия Васильевича Катина-Ярцева, Миша, учился на историко-архивном факультете. И он предложил мне составить генеалогические древа. Древо фамилии Варлей составил его друг. Древо Барбот де Марни – он сам. Начну с Барбот де Марни…
Жорж Барбот де Марни, французский аристократ, 11 августа 1737 года был принят на службу к Петру Первому. Он был протестантом по вероисповеданию и перешёл на службу к русскому царю вследствие отмены Людовиком Четырнадцатым в 1685 году Нантского эдикта, который гарантировал французским протестантам-гугенотам вероисповедные права. Уже к 1755 году Жорж стал полковником. Он был комендантом г. Вильманстранд, батальонным командиром Выборгского пехотного полка. Умер он в Оренбурге 8 мая 1784 года.
В браке с Фредерикой Луизой фон Брандт, сестрой будущего адмирала Крузе, у них родился сын Егор (уже не Жорж, а Егор Егорович!), который стал основателем горного дела в Забайкалье, под его началом были построенные по его инициативе Нерчинские заводы, при нём впервые в России началась добыча серебра. Он много трудился на благо Отечества – были открыты новые рудники, по его же инициативе был открыт Музей минералов. И ещё многое сделал для России Егор Егорович Барбот де Марни. Он дослужился до звания коллежского советника, стал кавалером ордена Св. Владимира…
Был он принципиален и неподкупен. Как и многие люди такого толка, склада ума и характера, часто впадал в немилость. И умер в бедности. Вынужден был даже продать свою коллекцию редких минералов…
Но, понятное дело, после смерти Егора Егоровича Барбот де Марни назвали «одним из самых выдающихся руководителей края». Отблеском славы моего предка стал специальный приз губернатора края, который мне вручили два года назад на Забайкальском кинофестивале в Чите. Горжусь!..
Ветвь нашей семьи – от брака Жоржа с Анной Элизабет фон Рейникен (опять-таки – «фон»). И в этой ветви тоже много коллежских советников, регистраторов, секретарей, тайных советников и гвардии полковников, есть и надворный советник, и статский советник.
В нашей ветви генеалогического древа – граф Алексей Константинович Толстой, выдающийся писатель, автор романа «Князь Серебряный», пьес «Царь Фёдор Иоаннович», «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Борис», повести «Упырь» и других произведений. «Средь шумного бала, случайно…» – этот всем известный романс тоже написан на стихи моего знаменитого родственника, они были написаны, когда на маскараде он встретил «женщину его жизни» – Софью Бахметеву…
Но более всего в нашей ветви Барбот де Марни тех, кто унаследовал от Егора Егоровича профессии, связанные с горным делом, геологией и минералогией. Был профессором минералогии, профессором горного института в Петербурге мой прадедушка, Евгений Николаевич Барбот де Марни. Бабушкина сестра, Ирина Евгеньевна, вышла замуж за Парфёнова Александра Михайловича, который был профессором в области металлургии, а их дети – моя любимая тётя Ира и дядя Александр – окончили Ленинградский горный институт.
Бабушка Тата вышла замуж за помощника своего отца, Евгения Николаевича, – горного инженера Сергея Николаевича Сенявина. Обвенчались они в Вятке (по другим сведениям – в Омутнинске), когда Сергей Николаевич находился там по роду деятельности. Бабушка любила цитировать стихи, написанные и присланные ей на день венчания её гимназическими подругами:
…Се солнце по небу гуляетИ день великий освещает,Когда Татулечка БарботВ церковь Божию идёт…Причём дедушке Сергею, которого я никогда не видела, в момент женитьбы было 39 лет, а бабушке – 17. Хоть она и была старшим ребёнком в семье Барбот де Марни (кроме Таточки – её младшая сестра Ирина и братья – Павел и Юрий), но ребёнком всё-таки любимым и избалованным, поэтому Сергею Николаевичу часто приходилось непросто со своей юной женой. Но он её очень любил, был человеком добрым и мягким и терпел Таточкины, иногда жестокие, «шуточки». Например, бабушка рассказывала, как однажды, пока муж был на работе, она, изнывая от скуки, придумала, как его напугать. И подвесила на крюк «своё чучело» – кофта, юбка, чулки, набитые тряпками, ботинки. Когда муж начал оседать, увидев «висельницу», она засмеялась и выскочила из укрытия. Ужас!..
Прадедушка и дедушка подолгу жили на Урале, где были горные разработки: Омутнинский Завод, Климковский Завод – так назывались посёлки, где находились заводы в Ектеринбургской и Вятской губерниях. В Омутнинском Заводе 6 ноября 1924 года родилась моя мама.
Бабушка очень трогательно рассказывала о своей беременности. Она была абсолютно уверена, что «тяжело больна». И наивный и доверчивый муж относился к её беременности так же. Во время очередной командировки они оказались в каком-то маленьком городке под Уфой. Поселили их в домике у башкирки. И вот хозяйка приглашает своих постояльцев обедать. Муж садится за стол, а жены нет. «А где же ваша молодая?» – спрашивает хозяйка. «Она лежит, потому что тяжело болеет!» – грустно сообщает дедушка. «Чем?» – удивляется хозяйка. «Она беременна! И она ничего не ест!» – ещё печальнее отвечает Сергей Николаевич. И тогда хозяюшка, женщина простая, прямо-таки вытаскивает к столу «больную» Таточку и ставит
