Решили напасть на турок врасплох, поэтому объявили поход на Крым. Действительно, большое войско под начальством боярина Шереметева двинулось к низовьям Днепра. Но царь с лучшими силами направился к Азову.
Поход оказался неудачным. У Петра не было кораблей, а турки на своих судах постоянно подвозили к крепости припасы и свежие войска. Попытка взять Азов штурмом не удалась, и царь решил отступить.
Поход окончился неудачей, которую большинство русских людей объясняло немилостью Божьей за то, что Петр сблизился с иностранцами и поставил их во главе русского войска. Но неудача и ропот народа не обескуражили царя. Он не упал духом, а наоборот, точно вырос от беды и обнаружил изумительную деятельность, решив на следующий год повторить поход на Азов. Царь немедленно вызвал из-за границы новых мастеров, вытребовал из Архангельска иностранных корабельных плотников и приказал строить суда.
К работам были также привлечены преображенские и семеновские солдаты, собранный из разных мест государства народ. Работали под Москвой, в Воронеже, Козлове, Добром, Сокольске. К весне 1696 года было готово 22 галеры, 4 брандера, 300 лодок и 1300 стругов. Построенные галеры в разобранном виде перевезли в Воронеж и здесь собрали. У царя всю зиму сильно болела нога, но он не обращал на это внимания и весь отдался работе. Еще в феврале он выехал в Воронеж и проводил здесь дни и ночи на верфи то с циркулем, то с топором в руках.
Морской караван, как назвали новопостроенный флот, 3 мая двинулся в путь. Впереди, командуя восьмью галерами, пребывал «капитан Петр Алексеев» – русский царь. Отправили на стругах к Азову и полки.
Царские труды увенчались блестящим успехом. Русский флот загородил дорогу турецкому в устьях Дона, и крепость осталась без помощи. Русские с суши осадили Азов. Засевшие в нем турки вынуждены были 18 июля сдаться.
Радости царя не было границ. Сильно обрадовались и в Москве. Патриарх, узнав об Азовской победе, велел ударить к молебну в большой колокол. Народ ликовал – это было первое торжество над страшными турками. Царь сразу вырос в глазах своих подданных. Даже приверженцы старины, дотоле осуждавшие Петра за новшества, за увлечение всем иностранным, должны были согласиться, что победе русский народ обязан этим новшествам. Невольно всем приходило на память, что когда-то Азов был взят донскими казаками, и в Москве сильно хотели удержать его, но пришлось отдать обратно туркам. Теперь, благодаря деятельности Петра, обстоятельства изменились, и турки не стали так страшны, как прежде.
В Москве 30 сентября 1696 года произошло торжественное вступление победителей в город. Но не прошло после этого и месяца, как царь собрал на совет бояр и объявил им, что надо переселить в Азов три тысячи русских семей и отправить для защиты крепости флот, чтобы оградить юг России от турецкого нападения. На созванное еще через две недели собрание были приглашены и иностранцы. Было решено «корабли сделать со всей готовностью, и с пушками, и с мелким ружьем, как им быть в войне, к 1698 году или прежде, а делать их так: св. патриарху и властям, и монастырям с 8000 крестьянских дворов – корабль. С бояр и со всех чинов служилых людей с 1000 крестьянских дворов – корабль. Гостям и гостиной сотне черных сотен и слобод[6], беломесцам[7] и городам… сделать двенадцать кораблей со всеми припасами».
Тотчас землевладельцы стали составлять «кумпанства» (компании) для постройки кораблей. Правительство вызвало в достаточном количестве иностранных корабельных мастеров.
Петра сильно тяготило, что для всякого нового дела необходимо было вызывать иностранцев. Поэтому он отправил за границу учиться пятьдесят молодых дворян. «Началось новое в России дело, – писал Петр, – строение великим иждивением кораблей, галер и прочих судов. И дабы то вечно утвердилось в России, умыслил государь искусство дела того ввесть в народ свой, и того ради многое число благородных послал в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления корабельного».
Царь и сам, в числе свиты богатого посольства, под именем дворянина Петра Михайлова отправился в иностранные государства учиться.
Прошло около двух лет. Петр вернулся из иноземных краев и тотчас отправился на воронежскую верфь осматривать выстроенные корабли. Он сам вывел флот в Азовское море. Иностранцы не хотели верить, что в такой короткий срок на степной реке русские создали целый флот. Турки же пришли в ужас.
Спуск Измайловского ботика на воду в присутствии Петра I. Река Яуза в Преображенском
Петр Великий в Архангельске
Петр отправил на сорокашестипушечном корабле своего посла в Константинополь требовать у султана уступки нескольких городов на Черном море. Перепуганный султан боялся и думать о сопротивлении.
Сильный флот теперь защищал южные границы России, берега Черного и Азовского морей. Теперь Петр решил, что настало время отнять у шведов берега Балтийского флота, прорубить здесь окно в Европу. Решение царя не осталось лишь мечтой – через три года при устье Невы уже строился Санкт-Питер-Бурх.
Н. Черепнин
Первый русский воздухоплаватель
1Случилось это в 1694 году. В праздничный весенний день на московской площади раздалось вдруг грозное «слово и дело». Это кричал пьяненький, еле державшийся на ногах мужичонка Емельян Иванов, которого стрельцы довольно бесцеремонно тащили на съезжую, для надлежащего допроса. Народ с перепугу шарахнулся в разные стороны. Государево «слово и дело» было в те времена страшным окриком, и означало оно, что объявивший его знает какую-нибудь важную тайну, государственное преступление или, вообще, что-нибудь весьма серьезное, и поэтому никому не хотелось попасть в свидетели, а то еще, чего доброго, и в застенок.
Между тем объявивший «слово и дело» мужичонка, несмотря на хмель, и сам, по-видимому, струхнул своей дерзости и попытался было юркнуть от своих конвойных в переулок. Но не тут-то было, они еще крепче держали его после оклика и теперь уже с великим бережением вели в приказ.
– Сказывай, какое государево «слово и дело» ты ведаешь, – допрашивал его заведовавший приказом боярин князь Троекуров.
Проспавшийся Емельян, сознавая всю безрассудность своего поступка, стоял ни жив, ни мертв, безнадежно почесывая затылок.
– Ну, что же? Аль язык отнялся? Так я иначе заставлю тебя говорить, – пригрозил князь.
Холодный пот выступил у бедняги. Он напрягал ум, придумывая, как бы выпутаться из беды и избегнуть грозившей пытки.
Боярин, между тем, нетерпеливо играл свежеочиненным гусиным пером. Мужичонка робко взглянул на его насупленные брови, на густую окладистую бороду, на гусиное перо и вдруг ободрился.
– Батюшка князь, – заговорил он, – дошел я своим холопским умом до премудрости великой. Придумал я, как можно летать по небу наподобие птицы.
– Сказывай, послушаем, –
