На противоположном, восточном, берегу жили мусульмане и язычники. Здесь находились мечети, базары, бани и другие общественные службы. Рерик бродил по городу и дивился большому количество мечетей в арабском квартале (их насчитывалось около тридцати) и огромной высоте главного минарета. Он впервые попал в большой город и дивился всему, что ему встречалось на пути и о чем рассказывал посол Кордовы.
Он узнал (Моше бен Сахл просветил его и на этот счет; наверное, на всякий случай), что в хазарской столице было семь судей: двое из них для мусульман, двое – для хазар, которых судили в соответствии с Торой, еще двое судей – для христиан, судивших в соответствии с Евангелием, и один судья для сакалибов (славян), русов и других язычников; суд над ними творился согласно языческому обычаю, то есть по велению разума. Судебные заседания происходили в мечетях, синагогах, христианских храмах и языческих капищах, коих в Итиле тоже хватало.
В Хазарии находилось много мусульманских купцов и ремесленников, которые приехали в страну из-за безопасности и по причине справедливости господствующих там обычаев и нравов. У мусульман была соборная мечеть с минаретом, а также другие мечети со школами, в которых дети изучали Коран.
Прежде столицей многоликой хазарской империи считалась крепость Беленджер в северных предгорьях Кавказа. После войны с арабами в прошлом веке столица была перенесена на западный берег Гирканского моря, в Семендер, и, наконец, в Хамлидж, находившийся в дельте Итиля. Кроме столичного града в Хазарии были и другие города: Булгар, Семендер, Сувар, Беганд, Кайшва и Байда.
Двор кагана в Хамлидже насчитывал около четырех тысяч человек. Но Рерика больше интересовали укрепления и гарнизон Итиля. Он был очень многочисленный, почти двенадцать тысяч воинов. Жилища простых хазар представляли собой войлочные юрты, деревянные шатры и землянки. В таких же домах жили и военные. Особенно хорошо вышколенной была гвардия кагана, в которой служили выходцы из Хорезма. Рерику довелось наблюдать парад, и он подивился, какие прекрасные лошади были под седлом у хорезмийцев.
Особенно любил Рерик слоняться по огромному базару столицы Хазарии – Большому Торгу. Кого только там ни встретишь! В Хазаране всегда царило столпотворение, в любое время дня и ночи.
Он был конечным пунктом торговли и купцов-русов, которые платили (как и все остальные иноземцы) на таможне обязательную десятину – десятую часть от стоимости своих товаров в качестве налога. Затем они продолжали свой путь в Хвалынское море. Ремесленники и купцы, проживающие в Хазаране, вносили в казну кагана особую подать – ваза'иф. Она была весьма щадящей; правители Хазарии не были заинтересованы в разорении подданных.
Главным источником дохода казны кагана была внешняя торговля. Купеческие караваны, приходившие в Итиль, поражали воображение. В одном караване, который пришел из Средней Азии, Рерик насчитал около пяти тысяч человек и три тысячи лошадей! Немалую часть его груза составляли ткани, сушеные фрукты, мед, воск и специи.
Другой важный торговый путь вел через Кавказ в Армению, Грузию, Персию и Византию. По третьему разветвленному пути шли речные караваны русов, спускавшиеся по Итилю и устремлявшиеся к восточным берегам Чермного (или Хазарского) моря и перевозившие в основном ценные меха, пользовавшиеся спросом у мусульманских вельмож, и рабов с севера, продававшихся на невольничьем рынке Итиля. Учитывая дань от булгар, угров, буртасов и других народов, легко представить, как процветала Хазария; однако ее процветание в значительной степени зависело и от военной мощи, а также от уважения, внушаемого ее сборщиками налогов и таможенными чиновниками.
Не считая плодородных районов юга с его виноградниками и садами, Хазария была бедна природными богатствами. Почти единственным ее продуктом, который приносил большой доход в казну от торговли с иноземцами, была слюда. Главная торговая деятельность хазар состояла в перепродаже товаров, поступавших из других стран. Среди них особе место занимали мед и свечной воск. Кроме того, в числе главных товаров первое место занимали меха, которые ценились очень дорого, особенно у арабов, и считались царским украшением. Весь торг мусульман со славянами шел на меха. Две куньи шкурки равнялись двум с половиной арабским дирхемам. Но особенно гонялись арабские купцы за мехом черно-бурых лисиц.
Славянские купцы покупали у ромеев шелковые ткани, золото, кружева, всякие лакомства, вина, мыло, губки… У хазар и арабов они приобретали бисер, драгоценные камни, сафьян, сабли, ковры, пряности. С Варяжского моря привозили янтарь, бронзовые и железные изделия, олово, свинец и особенно славившееся тогда оружие викингов – мечи и топоры.
При торговле с ромеями и арабами славяне употребляли иностранные монеты – «арабчики», или «глатницы». Но чаще всего просто меняли товар на товар. На Большом Торге в столице Хазарии было представлено все многообразие товаров Востока, Юга и Севера.
Кроме торговли в Хазарском каганате процветали еще и ремесла, а также различные искусства, в том числе вышивка золотой и серебряной нитью. Когда будущий византийский василевс Константин V Копроним женился на дочери хазарского кагана, она привезла с собой в качестве приданого роскошное платье с потрясающе красивой вышивкой. Оно так поразило византийский двор, что превратилось в Константинополе в мужской церемониальный наряд, названный «чичакион» – по тюркскому имени принцессы (Чичак – цветок). Конечно же, ее окрестили, и в крещении она получила другое имя – Ирина.
Когда другая хазарская принцесса выходила за мусульманского наместника Армении, ее кавалькада состояла, не считая множества слуг и рабов, из десяти колесных шатров, сшитых из тончайшего шелка, с дверцами из золотых и серебряных пластин, с полами, покрытыми соболями. Еще двадцать повозок были нагружены золотой и серебряной посудой и прочими сокровищами, составлявшими ее приданое. Сам каган разъезжал в еще более великолепном передвижном шатре, увенчанном золотым гранатом.
Внимательно приглядываясь и прислушиваясь к разговорам на рынке и в бане (юный полянин был восхищен банным обычаем хазар, почерпнутым ими у мусульман), Рерик, к своему дикому изумлению, узнал, как в Хазарии происходит управление государством. Несмотря на то, что главная власть принадлежала кагану, управлял страной не он, а его наместник – бек. Когда новый наместник являлся к кагану, тот накидывал ему на шею шелковую петлю и спрашивал полузадохшегося бека, сколько лет он думает править. Если бек к назначенному им самим сроку не умирал, то его умерщвляли.
В своем дворце каган жил совершенно замкнуто с двадцатью пятью женами и с наложницами, число которых доходило до шестидесяти, окруженный двором из «порфирородных» и многочисленной гвардейской стражей из верных хорезмийцев. Своим подданным он показывался раз в четыре месяца. Каждодневный доступ к нему был открыт лишь беку и некоторым другим сановникам. После смерти кагана место его погребения тщательно скрывали – чтобы не ограбили богато снаряженную могилу.
Но походы по городу и на Большой Торг, а также разведка укреплений Итиля не были главной целью Рерика. Он усиленно искал Гюзель. А она как в воду канула. Многие видели приезд богатого тархана, который командовал гарнизоном Саркела, в столицу, но его дочь привезли в закрытой кибитке, и куда ее потом девали, никто не знал. Рерик нашел и дом тархана и познакомился с его слугами – это были рабы-сакалиба, славяне, – но они ничего толком не могли ему рассказать. Ведь в дом их не пускали.
Теперь узнать Рерика было сложно. Когда он впервые предстал перед глазами Моше бен Ханоха, ребе ахнул от изумления. В боевой раскраске рус был сущий дикарь,
