Внезапно два хегальдина опускаются перед воротами с неба. Гремори вскакивает с насиженного места, присматривается, ощущая, как бьется сердце. Но ими оказываются двое богатеньких из восточного района. Это заметно по их одеждам. Он снова принимается кружить вокруг дуба и не останавливается, пока солнце не касается горизонта.
В общей толпе «серых», которые возвращаются с работ, Гремори шагает с понурой головой. Вокруг десятки маленьких крыльев, ворох уставших голосов, и спустя мгновение его слуха касается громкий басовитый смех, несвойственный работягам, что пашут с рассвета. Гремори поднимает взгляд, стараясь разыскать его источник. И долго искать не приходится. Он видит несколько пар крыльев, которые выделяются из общей массы хегальдин. Огромные и мощные, именно такие способны поднять свое обладателя в воздух. Он проталкивается к ним, открывает рот и замирает. А что им сказать, задается вопросом Гремори. Я хочу с вами, мне здесь не нравится? Я против власти? Я хочу летать, как вы? Заберите меня отсюда? А отшельники ли вы вообще?
Внезапный хлопок выводит его из ступора и заставляет вздрогнуть.
— Приятель, ты чего? — спрашивает один из них. — Ты в порядке?
— Да ладно, заработался, бедняга, оставь его, — тихо говорит другой, кладя руку на плечо товарищу. — Пойдем, у нас мало времени до закрытия ворот. А улететь все равно не сможем.
Они отворачиваются и делают лишь первый шаг, чтобы уйти, как Гремори произносит им в спины бледнея:
— Постойте!
Отшельники останавливаются и медленно оборачиваются.
Гремори не находит нужных слов, поэтому говорит первое, что приходит в голову:
— Мою подругу казнили, и она… она была нормальной… но я ничего не смог сделать. Здесь, вообще, никто ничего не может сделать. — Лучшего приветствия не придумаешь, язвит про себя Гремори.
Отшельники молчат, всматриваясь в его лицо. Ждут пока пройдет основная масса «серых», а потом один из них тихо спрашивает:
— А какими были глаза у твоей подруги?
— Черными.
— Закололи? Они убили ее? Не изгнали?
— Перед толпой. На проповеди.
— Вот ведь ублюдки! — выкрикивает хриплым басом, стоящий за спиной.
— Тише, Гнев! — шипит ему через плечо другой.
— Выродки! — мощный голос крепко сложенного отшельника хотя и привлекает внимание, но все проходят мимо, делая вид, что ничего не слышали. Его крылья, столь редкого черного окраса мощно хлопают, поднимая туман из пыли.
— Что там у вас? — звучит голос солдата.
— Все отлично! — широко улыбается отшельник, которого назвали Гневом, а затем тихо добавляет: — Идиот.
— Я хочу уйти из Эрриал-Тея, — коротко произносит Гремори. — Меня здесь ничего больше не держит.
— Для начала, давай сменим место, и ты нам расскажешь все, что хочешь рассказать. Там и решим. Идет?
Гремори кивает в ответ.
Отшельники отказываются от приглашения в дом, объясняя свое решение тем, что у них срочное дело в местном трактире. Они добираются до него в полном молчании, оставляют Гремори одного и долго разговаривают с хозяином заведения в темном углу. Их голоса утопают в монотонном шуме «серых» работяг, что приходят выпить в компании перед сном. Гремори стоит, переминаясь с ноги на ногу, смотря на широкую спину Гнева. Без жестикуляций, будто они и не разговаривают вовсе, а только смотрят друг друга. Лишь на одно мгновение взгляд хозяина трактира касается Гремори. Кажется, спрашивают обо мне, проносится в его голове, значит, им есть что скрывать.
Позже они усаживаются за дальний стол.
— Специй мне! Соли, перца! И мяса! И пива! Устал я от простого мяса и воды! — Гнев с силой бьет кулаком по столу. Гремори думает, что одного такого удара хватит, чтобы череп провалился в желудок.
— Разумеется, — улыбается старик, хозяин трактира, и удаляется.
Все четверо ждут заказа, а после того, как на столе появляется два бочонка пива, чаша сырых овощей и две запеченные курицы, один из отшельников с зачесанными назад волосами, тот, что начал разговор у ворот, говорит:
— Меня зовут Лешим, а его, — он указывает на хегальдина с густой рыжей бородой, сидящего по левую руку, — его так и зовем Рыжим. А это, как ты, наверное, уже слышал — Гнев.
Отшельники приветственно кивают.
— Ну что ж, угощайся и расскажи, как зовут тебя, и что случилось на той проповеди? Почему ты жаждешь сбежать отсюда?
Гремори набирает в легкие воздух и начинает. Рассказывает об эпидемии, которые унесли его мать и бабушку. Как несколько сотен «серых», которым лекарства, так и не досталось. В отличии от «летунов». О роковой проповеди для Ситри. Он изредка останавливается на короткие паузы, чтобы смочить горло пивом, после чего снова продолжает, краем глаза смотря, как Гнев в одиночку поглощает курицу, а Леший с Рыжим — вторую. Гремори отрицательно качает головой на предложение поесть. Старик вскоре приносит еще один бочонок пива после того, как Гнев осушает первый почти в одиночку. Гремори заканчивает свой рассказ, склонив голову и прося разрешения присоединиться.
— Значит, — первым нарушает затянувшееся молчание Леший, — они ее не изгнали. Они ее убили.
Отшельники переглядываются друг с другом, обмениваясь тяжелыми взглядами.
— Она не потеряла рассудок, я с ней разговаривал, все это!.. Все это бред! Она была прежней! — восклицает Гремори.
— Тише, — спокойно говорит Рыжий. — Мы знаем. Мы верим тебе.
— Скажи, — снова говорит Леший, — почему ты хочешь уйти?
— Потому что мне надоело смотреть, как тысячи хегальдин свято верят в сказки про злых шейдим, смотреть как эти тысячи готовы обезглавить собственных детей. Слушать россказни о том, что труд — дорога к счастью; но все умирают, даже не коснувшись его. Спиваются и умирают.
— Не каждый день нас просят о таком, а? — Гнев толкает локтем Лешего.
— И правда. Несмотря на все, мало кто хочется уйти от того, к чему привык с детства. Почти все предпочитают ждать
