Лилит отворачивается, когда видит, что Каин совершенно голый.
Трисса задумчиво хмыкает, наблюдая за реакцией Лилит:
— Надо будет тебя приодеть. Нечего смущать малышку.
Каин молчит, и тут же получает тяжелый топчущий удар по голове, которая вбивается в каменный пол. Лилит закрывает глаза.
— Я вырезала тебе язык, но не лишала слуха! — повышает голос Трисса, в котором все очарование его звучания теряется в угрожающей интонации.
Она снова бьет его ногой, но в этот раз по ребрам. Слышен глухой выдох, с которым выбиваемый воздух покидает легкие.
— Ну же!
Каин лишь неразборчиво что-то бормочет.
— Умничка, — удовлетворенно произносит Трисса. — А теперь пошли. Я должна избавить тебя от этого смердящего отростка.
Третья из Теней на мгновение останавливается, повернув голову к камере Лилит, и говорит:
— А может я тебя даже помою и наряжу. В компании с девушкой нельзя быть таким грязным.
Трисса уходит, а Каин послушно следует за ней на четвереньках. Совсем как анси.
Снова тишина. И за черными прутьями решетки снова лишь тусклый отсвет пламени; но перед взглядом Лилит все еще пестрят гноящиеся раны, грубые швы. Омертвевший хвост. Частично ощипанные крылья. Лоскут кожи, пришитый к лицу.
Лилит обнимает себя за плечи, ощущая, как болезненная дрожь сыплется вдоль позвоночника осколками битого стекла. Лицо охватывает холодная испарина, и каждый вздох становится все тяжелее. Лилит слепо доползает до отверстия в полу; руки подгибаются от нахлынувшей слабости. А через мгновение ее начинает рвать. После нескольких спазмов, маленькая шейда бессильно заваливается на бок, жадно хватая ртом воздух.
Она скоро решится с тобой поговорить, вспоминает Лилит слова Триссы, и страх парализует ее. Эксия. Она станет делать то же самой с ней? Подвергнет тем же страданиям, что подвергается Каин. От одной мысли губы Лилит начинает дрожать, а слезы размывают пространство.
Внезапный крик заполняет коридор. Лилит вздрагивает. Ее пальцы рефлекторно начинают царапать пол. Несколько таких движений, и из-под ногтей начинает сочиться кровь. Но Лилит не замечает ни кровавых разводов, ни боли; сейчас ей хочется исчезнуть, спрятаться. Зарыться с головой. Но все попытки тщетны, и это осознание сводит с ума. Лилит поскуливает. Отчаянно стучит ладонями по стене, окропляя камень черными брызгами крови; а затем беспомощно опускается на пол. Обветренные губы снова и снова нашептывают заветное слово, но в ответ лишь очередной крик Каина, от которого сводит зубы.
Проходит какое-то время, и из коридора слышатся звуки шагов.
— Вот и готово, — ласково шепчет Трисса кутающемуся в простыню Каину; она поглаживает своего манкурта по волосам, а он послушно склоняет голову.
Лилит видит, как тело юноши сотрясает крупная дрожь. Видит, красные пятная, что проступает сквозь ткань.
— Иногда я думаю, что он бессмертен. И всегда стараюсь себя переубедить в этом, но каждый раз Каин доказывает мне обратное. Я ужасно его люблю! — с восхищением произносит Трисса. Она томно вздыхает и запирает за ним дверцу. — До свидания, Лилит.
Третья из Теней прислоняет ладонь к фарфоровым губам на маске, а затем шлет воздушный поцелуй в сторону маленькой шейды. Фигура Триссы растворяется во мраке, и снова настает тишина.
Лилит выжидает какое-то время, а затем медленно подходит к решетке. Она чувствует себя виноватой за произнесенные слова и, не поднимая взгляда, произносит дрожащим голосом:
— Прости меня, пожалуйста. Я… я не знала.
Ответом служит лишь прерывистое сопение. Кажется, Каин еще не отошел от того, что сделала с ним Трисса.
Маленькая шейда стоит, все еще смотря себе под ноги и поглаживая пальцами тыльную сторону ладони.
— Меня зовут Лилит, — говорит она, а затем отворачивается и возвращается в угол, ощущая, как щеки начинают гореть.
Проходит достаточно много времени, если судить по тому количеству снов, которые затмевают реальность яркой картинкой и сладким, но лживым уютом. Они лишь дразнят, а потом обрываются так внезапно, что каждое пробуждение походит на болезненное перетягивание сознания из мира иллюзий в грязную реалию. Вопреки словам третьей из Теней, Эксия не спешила навещать Лилит. И фарфорового лика Триссы тоже не пока не возникало.
За это время маленькая шейда больше не делала попыток завязать разговор с Каином. Но в какой-то момент она бросает к решетке его камеры крошечного хегальдина, слепленного из мякоти хлеба. Где два глаза и улыбка из кусочков сыра на лице.
— Это тебе, — говорит Лилит, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. — Выздоравливай скорее.
Она коротко улыбается мраку за прутьями смежной камеры, а затем отбегает в свое гнездышко в углу. Несмотря на сомнения, спустя миг, дрожащие руки Каина, бережно подбирают подарок. Его бледно-голубые глаза всматриваются в камеру Лилит. Маленькая шейда не понимает, присутствуют ли во взгляде Каина какие-либо эмоции или нет; но она рада, что подарок не остался лежать на полу. Силуэт хегальдина вновь исчезает во тьме, а Лилит сворачивается на пледе и засыпает.
Тишина, за все проведенное здесь время, становится настолько привычной для слуха, что едва различимый щелчок в коридоре тут же заставляет Лилит проснуться. Она задерживает дыхание и не двигается. Тень. Шаги солдата не такие страшные. Не такие громкие. И в ответ на мысли маленькой шейдимы за прутьями возникает фарфоровый лик. Не такой, как у Триссы, но Лилит помнит его. Запомнила еще в тот момента, когда в гневе ударила головой.
Эксия молча открывает замок, не произнося ни слова.
— Встань, — произносит она тем голосом, которому невозможно не подчиниться. — Молодец. Уже знакома с Каином?
Шестая из Теней коротко указывает кивком на смежную камеру. Лилит, замешкав, кивает.
— Если будешь снова противиться или плохо себя вести, я подарю тебя Триссе. Она будет делать с тобой то же, что и с ним. Ты меня поняла? Хорошо. Присядь на кровать.
