Но судьба оказалась добра к старому еврею, и видимо опасная встреча не состоялась.
"Они ушли еще ночью, - подумал Яков Соломонович, и поднял вверх благодарный взгляд, - хвала Святым Спасителям. Значит, так было нужно".
- Налейте и себе чашечку, - предложил Алекс, - у вас была тяжелая ночь.
Повеселевший было Лившиц, снова напрягся.
- Ничего подобного, - буркнул он как можно непринужденней, - ночь как ночь. Почему вы так решили?
- Вы каждую ночь зашиваете животы?
- Нет. Я не это имел ввиду...
Он замялся, и чтобы перевести разговор, потянулся к чайнику.
- ...пожалуй, выпью кофе.
Солнце залило гостиную утренним светом - начало апрельского дня выдалось замечательным. Алекс улыбался во все тридцать два зуба, и от этого Якову Соломоновичу тоже стало радостно. Он сделал глоток из горячей чашки и почувствовал, как сокращения миокарда участились, стали интенсивно разгонять кровь по его сонному телу.
"Пронесло, - сам себя успокаивал он, - этот шлимазл даже не догадывается, что тут творилось, пока он спал".
Вдруг его бросило в жар. И это не от кофе. Яков Соломонович неожиданно подумал, а что если Роза замешена в преступлении. И он, помогая ей, невольно стал ее пособником. А этот ее "меченный" спутник - уж он-то точно преступник.
"Нет-нет, - стал гнать прочь невеселые мысли мед-эксперт, - эта девочка - образец полицейского. Я-то знаю. А вот этот субъект..."
Он подозрительно посмотрел краем глаза на Алекса и вдруг съежился от ощущения нависшей тревоги.
"Этот все может. Не зря его пырнули. А что если его уже ищут? - вдруг подумал Лившиц, глядя на Алекса, беспечно листающего томик Кинга. - Если он скрывается от властей? Он и не думает уходить. Точно - прячется. Но ведь это уже сокрытие... Бедная моя седая голова! За что мне все это?!"
Он вспомнил времена "чистки", и могильный холодок пробежал по спине. Тогда расстреливали за все. За вскользь оброненное слово, за косой взгляд, за то, что знакомый или, не дай бог, родственник "врага прогресса". Времена стали мягче, но мудрый еврей помнил слова, когда-то невзначай оброненные сидящим сейчас напротив него тайным агентом Управления Безопасности: "Времена всегда одни и те же". И вот этот тайный агент, молча, смотрит ему в глаза, и Яков Соломонович не знает, стоит ли продолжать дорожить этой навязчивой дружбой, или уже следует опасаться ее.
- Не беспокойтесь, дорогой Лившиц, - мягко сказал Деев таким тоном, что мочки ушей мед-эксперта поледенели. - Вы ни в чем не замешаны. Мы с вами незнакомы и никогда не встречались. Надеюсь, вам не придется нигде объяснять, как результаты экспертиз трупов Кариди, Шамшагана и его компании попали ко мне в руки. Потому что вы есть, и всегда будете. Меня же в природе не существует. Я фантом, и гоняюсь за такими же фантомами как сам.
Алекс допил кофе, взял пищевой пистолет и, порывшись в коробке с капсулами, вынул одну из них.
- Куриный бульон, - прочел он на капсуле и вставил ее в проем. - Какой же я голодный. Вы не возражаете?
Алекс вопросительно посмотрел на Якова Соломоновича.
- Нет-нет, - всполошился тот, - это как раз то, что вам сейчас нужно!
Лившиц так и не привык к синтетической еде, и по возможности старался готовить себе что-либо "старообрядческое". Но пищевой пистолет в его доме все-таки был.
Алекс приставил прибор к плечу и нажал на рычаг. В аппарате что-то щелкнуло, и Алекс с наслаждением прикрыл глаза. Минуту он сидел, не двигаясь, затем встал и надел рубашку. Лившиц заметил, что та была наспех застирана от густых пятен крови. Рваная мокрая дыра зияла между последней и предпоследней пуговицами.
- Вы мудрый человек, Яков Соломонович. Прожили долгую жизнь и сделали хорошую карьеру. Хорошую для того, чья семья почти вся была расстреляна в течение полугода. Вы умеете приспосабливаться, а вот я не умею... хотя в моей работе это чуть ли не главное правило. По крайней мере, одно из основных правил выживания. Но я не думаю о выживании в отличие от вас. Я думаю о том..., - он сделал паузу и посмотрел на пищевой пистолет, - я думаю о том, что принято подавать холодным.
Он поднялся и скрылся в спальне. Лившиц перестал дышать, глядя на закрывшуюся дверь. Спустя минуту блондин вышел с тяжелым двадцатизарядным "магнусом" в руке. Деловито и внимательно осмотрел оружие, вынул и проверил обойму, вставил ее обратно, перезарядил и только после этого поставил оружие на предохранитель.
- Поэтому ваша безопасность - это моя безопасность. И наоборот.
Алекс надел пиджак, подошел вплотную и игриво подмигнул поникшему Якову Соломоновичу. Посмотрел участливо, будто сейчас они как старые приятели расставались совсем ненадолго. Точно у них есть одна общая тайна, известная только им двоим. Глубоко внутри хранимая обоими до лучших иных времен.
- Вы хороший человек. Спасли мне жизнь.
Блондин сделал паузу, свел брови, и выражение его лица резко переменилось. Он как-то недобро посмотрел на притихшего еврея, и его голос стал жестким:
- Но насколько я помню, меня вчера резали, но никак не стреляли. Тем более из служебного оружия "управы".
Лицо мед-эксперта покрылось холодным потом.
- Я нашел это здесь, на
