На его крепкой узловатой ладони Яков Соломонович увидел небольшой кусок металла - пулю от боевого патрона калибра 9х19. Это была та самая вчерашняя пуля, извлеченная из руки Розы Норман, и капельки засохшей крови еще чернели на ее боку.
***Феликс растворился. Его не было нигде, будто не было никогда. Он словно распался на атомы. На крупицы, хаотично распыляемые космическим ветром по дальним уголкам Вселенной. Все его тело рассыпалось, раздробилось. Мышцы разделились на молекулы белка, кровь на миллионы кровяных телец, нервная система на миллиарды нейронов. Скелет на кальций, магний, коллаген... Он был и вместе с тем не был. Ощущал себя, и ничего не чувствовал одновременно.
Кто он теперь?
Кем бы он ни был, но он точно уже не Феликс. Он освободился даже от своего имени. А освободившись от всего, остается лишь пустота, бесконечное пространство. Теперь он и есть сама Пустота. И поэтому ничто уже не трогает его. И никогда уже не тронет. Все пустое, все ничто. Есть только его Энергия. В Пустоте может существовать только она. Теперь он одновременно и то и другое. Он - сгусток Энергии в космической Пустоте. Он - Черная Дыра. Так беспредельно пустая, что в ней растворяется даже пространство и время. И так безгранично наполненная, что ее энергия не выпускает из своей власти даже квант света.
Поэтому он есть, и одновременно его нет. Он и Бог и Ничто. Он - Абсолют. Он - Точка Ноль.
Больше нет страха, нет даже намека на страх. Ни тени беспокойства. На все вопросы найдены ответы. Все задачи решены. Нет, не решены - просто перестали существовать. Они растворились в пустоте, прекратили мучить его беспокойный Ум, который так же рассыпался на атомы, как и его Эго.
Больше нет страдания. Нет даже намека на физическую боль. Несуществующие нервные окончания не могут переносить ее по телу, которого нет. Нет даже нервных окончаний. Душевной боли тоже нет, ведь не может страдать душа, вместившая в себя всю Вселенную.
Квинтэссенция иллюзорности мира. Без страха и боли ты уже не можешь находиться в прежней реальности. Лишенное смыслов однообразие, так неумело придуманного кем-то мира, исчезло. Лишь страх и боль удерживали тебя в нем. Но с их исчезновением исчезает и мир, основанный на страхе и боли. Когда нечего бояться и нечему болеть, ты выходишь из нереального вымышленного мира в космическую реальность. И выйдя однажды за его границы, за пределы мнимых самоограничений, ты уже не сможешь быть тем, кем был прежде. Переход помогает узнать себя настоящего. Себя как часть Вселенной. Тот житель Мегаполис-Сити, кто был раньше, вернее, был вместо тебя, он рассыпался на атомы и растворился в пустоте. Чипированный гражданин, бравый полковник, кавалер Ордена "Горящего Сердца", человек по имени Феликс - все эти оболочки искрошились в космическую пыль и сгорели в вакууме бесконечности. Осталась только вечная часть Вселенной - один на один с собой, молния в ночном небе, энергетический сгусток, летящий сквозь беспредельное пространство к звездам.
"Остановись!" - сверкнула мысль, заново материализовав исчезнувшую было действительность.
Он открыл глаза. Мотнул головой.
"Что за черт. Что со мной?" - Феликс медленно возвращался в сознание.
Он ощупал себя. Боли не было. Руки, ноги целы.
"Легко отделался. Что это было? Голова..."
Прикоснулся ко лбу и к затылку. Сухая повязка крепко сжимала рану. В голове пусто и светло, а впереди граница, за которой счастье и полный покой. Стоит лишь переступить ее, и окунешься в нирвану, в вечную умиротворенность и... одиночество. Всего лишь шаг отделяет тебя от райских планет. Шаг - и жизнь превратится в сон, а сон в жизнь, в которой только ты, и кроме тебя нет никого... И нет Агаты.
Эта мысль молнией пронзила висок.
- Нет! - вдруг, что есть силы крикнул он и дернулся вперед, пытаясь подняться.
"Эти видения... к черту все! Возьми себя в руки, тряпка!"
- Переступи! - услышал Феликс, и темная человеческая фигура нависла над ним. За ее широкими плечами, оставляя оранжевую дорожку на серебристо-черной поверхности огромной металлической глыбы, неподвижно повисшей высоко в звездном небе, молодой месяц с интересом заглядывал Феликсу в лицо.
"Нет! - Феликс мотнул головой еще сильнее. - Очнись! Черт тебя дери, где твоя сила воли!"
Ударил себя по щекам.
"Ну же, быстро приходи в себя!"
И тут, будто пелена упала с глаз. Полковник снова ощутил себя прежним. Сразу заныло плечо. Боль пронзила ушибленный бок. Появилось чувство тревоги, и он машинально потянулся к кобуре.
Темный силуэт опустился на колени и приблизился к нему. И луна приблизилась тоже.
- Ничего не выйдет, - выдохнул незнакомец.
"О чем это?" - пронеслось в голове.
Длинные черные волосы скрывали лицо незнакомца, но теряя сознание, Феликс узнал его. Он видел его в своих снах. В тех, что врезаются в память и остаются там навсегда.
Глава 20
Полковник понравился ему сразу. У Алекса Деева был особый нюх на сильных людей. Таким был его отец. Таким хотел быть он сам.
Еще тогда, сидя в своем "Нагано" у полицейского отделения, когда он впервые увидел этого крепко сбитого, седовласого мужчину, тот сразу напомнил ему отца. Тогда же Алекс прогнал неуместное сравнение - седой человек был "по ту сторону". Он был из УБ. Но образ стоящего на снегу отца, такого же крепкого, как этот полковник, с таким же, как у него угрюмым, но ясным взглядом, в такой же белоснежной рубашке, этот образ бессознательно всплывал у Алекса перед глазами всякий раз, как только он видел Феликса Аристовского.
Тогда, в конце марта полковник и его хромой напарник целый день следили за покойным Марком Кариди. Алекс же следил за всеми тремя. С самого утра он уже сидел в "Нагано", припаркованном неподалеку от полицейского отделения. Он занял выгодную позицию для наблюдения, и досье инспектора Кариди, которое Алекс изучил наизусть, лежало открытым на пассажирском сидении
