«Хоть одного…», – мелькнула мысль.
Освободившаяся от потери меча рука, на вбитом рефлексе сорвала поясной науз, роняя его в траву при очередном ударе по щиту.
– Гой! – пролепетали губы.
Из-под отброшенного в сторону щита, высвободившейся пружиной выпрыгнул оборонявшийся на последнем издохе Вольрад, и что есть сил, припустил в сторону реки. Двое относительно уцелевших умертвия, без лишних телодвижений бросились следом. Вольрад из последних сил подлез под нижние лапы молодой елки и затих закусив губу, наблюдал за тем, как драуги кромсали мертвое тело наколдованного двойника.
– Хватит! – раздался над головой у самой ели, приказ старика. – Сдох уже.
Лежал, боясь дышать. Совсем рядом копошилось безголовое тело мертвяка с отрубленными ногами. Колдун палкой, которую использовал как посох, ворохнул отрубленную голову драуга, посетовал:
– Э-хе-хе! При жизни ты был куда как проворней, Вешняк! Нда.
Повернув голову, позвал: – Безымень!
– Я здесь, хозяин!
Подавший голос, стоял столбом у догоравшего костра. Казалось, происходящее его совсем не тревожит.
– Чувствуешь ли Веденю?
– Да.
– Живой он там?
– Да.
– Веди к нему.
Дождь прекратился, будто выплакал все свои ночные слезы. Давно стихли звуки ушедших в ночь колдуна с мертвяками. Потух костер. Вольрад лежал там, куда смог спрятаться во время боя. Лежал и наслаждался ночным воздухом, болью в ранах, даже сыростью и холодом. Он жив, а это сейчас главное. Нарушая ночную тишину, заржала одна из лошадей, стреноженных у поляны…
Любава, сколько себя помнила, ведала тайным знанием, имела врожденный дар древней мудрости, которую передала ей еще в детстве ее бабка. У нее был дар к ясновидению, могла общаться с душами, которые уже ушли за кромку. Черноризные греки после крещения славян, приложили немало сил отворотить от ведунов и ведуний народ, кнутом и пряником загоняли всех в новые храмы. Славяне крестились на иконы, ставили свечи перед ликами святых, слушали проповеди на непонятном для них языке, а с просьбами шли к чурам родовых богов, за толкованием своих проблем обращались к духовицам. Нет, люди верили в нового бога, но и старых не хотели отпускать.
Княгиня задолго до событий знала о том что произойдет, пыталась направить мужа на иной путь, заручиться поддержкой дружественных князей, но богини Доля и Недоля, рассудили по своему. Убийство князя Ростовского, нарушило равновесие бытия. После гибели мужа, княгиня не замкнулась в себе, ведала, что жизнь в Яви, всего лишь переход души в более высокий чертог. Тем более, что на руках у женщины был малолетний сын, и он являл собой продолжение рода правителей Курских. Предшествующий побегу сон, в котором белый волк загрыз пардуса и увел с собой ее и сына в темноту ночи, поведал ей о скором освобождении. Вот к приходу Лихого, она и сын, были готовы к дороге.
Домовой провел всех троих мимо охраны. Судя по тому, что тревогу не подняли, в трапезную к мертвому князю не заходили. Спустившись в цоколь дворца, нежить остановился, смущаясь и оправдываясь сказал, больше обращаясь к княгине:
– Прости, хозяйка! Дальше мне ходу нет. Дальше сами.
– Ничего, дальше Лихой поведет.
Егор кивнул. Домовой словно ждал этого кивка, будто растаял в воздухе, оставив беглецов самих. И на том спасибо. Приторочив за спину мешок с факелами, поправив лямку, Лиходеев при свете огня окинул взглядом подопечных. Любава у стены, держа руку молчаливого пацана, с полным спокойствием на лице, ожидала, что воспоследует от провожатого.
– Идем. Держитесь за спиной, не забывайте посматривать под ноги, без нужды не разговаривайте, ну и ничего не бойтесь.
Подсвечивая факелом над головой, пошел первым, ощущая, как следом идут женщина и ребенок.
Идти по ходу туннеля было для него не то, чтоб уже привычно и комфортно, но все же не слишком боязно, здесь в подземных каменоломнях столетиями добывали известняк для строительства города, потом отчего-то забросили и забыли про них. Нет-нет, да и пройдут мимо ответвлявшегося в бок коридора, или перехода, откуда пахнет неизвестностью, и уж точно беспроглядной темнотой. Скорее всего, под землей в этих местах образовались целые лабиринты, шагни в такое ответвление и можешь блукать хоть до морковкиного заговенья. От этой мысли Егор поежился, приостановившись, перевел дух, ладонью опершись о каменную стену. Нда! Ясно почувствовал, что коридор хранит следы вырубания камня вручную, при помощи молота и кайла. Сколько времени минуло, а стены выработок покрыты копотью от многочисленных факелов. Оглянулся. Подопечные тоже использовали минуты остановки для отдыха. Оба дышали как после быстрой ходьбы Он-то уже не раз шлялся по такой темноте, а им каково! Сильная женщина, слов нет. После стольких передряг, запросто доверилась, можно сказать первому встречному, и без оглядки пошла за ним. Княгиня опустившись на колено, углом платка вытирала лицо Венцеслава. Односложно напомнил:
– Пора!
Словно по наитию, вышагивал по коридорам. Ориентировался на свою чуйку. Сердце колотилось как кузнечный молот. Теперь он не сам и случись заблудиться, утащит за собой в небытие две безвинных души. Доказывай потом кому положено, что ты не верблюд, когда спросят, зачем на смерть потянул княгиню с дитем!
Вентиляция, судя по пламени факела, давала приток воздуха из разных мест, а вот в прошлый раз тянула в одну сторону. Может заблудился? Под ногами похрустывала крошка щебня, оставшаяся после давней выработки. Зря волновался. Пламя над головой зацепило в проходе коридора, от которого отходил чернотой рукав перехода вбок по левой стороне, знакомый предмет, оказавшийся древком ранее брошенного использованного факела. Ф-фух! Перевел дух.
– Думал, потерялись? – послышался спокойный голос княгини за спиной.
Остановился.
– Привал. Отдыхаем.
Сняв свой плащ из плотного материала, бросил под ноги у стены.
– Садитесь. Скоро огонь погаснет, факел выгорел.
– Ничего, пока в темноте посидим. Нам же не страшно, сын?
– Нет, мама.
– Вот и хорошо.
Вскоре факел действительно потух. В темноте ощущался сквозняк у пола. Спросил:
– Как поняла, что сомнения одолевали?
