— Поглощенный им в утробе матери, способен входить в состояние резонанса со своим большим братцем. Получилось, что Дектро — два волшебника в одном теле, и он способен резонировать.
— Невероятно, — повторил Тобиус. — А что второй?
— Ибехей Поработитель своих близнецов в материнской утробе не глотал, но мразь это такая, что Дектро ангелом покажется. Слышал когда-нибудь о магической школе Бейш-Кувара?
— Нет, ваше могущество.
— И не странно — это крошечная школа, расположенная в Зелосе. Слышал о таком городе?
— Вот о Зелосе — да, читал. Сердце работорговли всего Хвостового архипелага, великий город, выстроенный древними владыками слаан на костях рабов.
— Я бывал там, — сказал Талбот, — снаружи Зелос кажется величественным, но когда поймешь, чем он дышит, возникает желание стереть этот город с лица Валемара и поскорее забыть. Так вот, Бейш-Кувара — это школа, в которую со всего архипелага свозят детей, имеющих склонность к магии Разума. Школа маленькая, но очень влиятельная, в ней из молодых адептов делают мастеров ментального подавления, чудовищ, способных управлять умами, в одиночку подавлять бунты, превращая свободные личности в послушных и верных рабов. Воспитанники Бейш-Кувары в огромной цене у королей-купцов, занимающихся куплей и продажей разумного товара.
— Понятно, Ибехей — выходец из этой школы. Он проник в Сердцевину и использовал ее энергетический контур, чтобы добраться до разума всех волшебников, находившихся в башне Гильдхолла. Примерно каждый пятый был способен противостоять воздействию, но остальные принялись убивать друг друга.
— Им повезло, что в это время случился ты.
— Мы, — все-таки поправил Тобиус. — Меня сопровождали некромант из местных и одн… один из гвардейцев короля. Учитывая то, что в Сердцевине было опасно пользоваться боевыми заклинаниями, мы неплохо справились с преступниками. Жаль, что они сбежали.
Восстановилось непродолжительное молчание, нарушенное Талботом Гневливым.
— Что ты недоговариваешь, Тобиус?
— Я не недоговариваю. Просто размышляю, стоит ли обременять вас всякой ерундой.
Тобиус как можно короче описал происшествие со Штербеном и обмолвился парой слов о своем нынешнем состоянии, подытожив тем, что вскоре приведет себя в порядок.
— Любопытно, — только и ответил архимаг. — Что ж, я сообщу милорду некоторые новые подробности. Мы прибудем на свадьбу по реке, и если тому не воспрепятствуют твои обязанности, встреть нас.
Существовать без зрения было не очень сложно, Тобиус в точности помнил расположение всех предметов в своих покоях, а прочие его чувства так обострились, что он даже смог вернуться к тренировкам. Конечно, размахивая боевым шестом вслепую, можно было расколошматить много предметов мебели и интерьера, но со временем движения приобрели филигранность, а хрупких вещей вокруг стало меньше, и каждая следующая тренировка имела больше шансов пройти бесшумно.
В очередной раз из медитативного состояния его вывело прикосновение движущегося воздуха к коже, когда открылась дверь. Тобиус вернулся в полное сознание, и левая рука под одеялом сжала рукоятку ритуального ножа. На протяжении пяти дней в одно и то же время служанки приносили ему подносы с едой. Раз за разом одни и те же женщины, которых он знал по запаху, звуку шагов, голосам и даже по именам, приходили, чтобы накормить его, и это все равно не являлось причиной расслабиться и потерять бдительность. Тобиус прислушался, но не узнал шагов. Тогда он принюхался и задумался — может ли женщина, не пользующаяся благовоньями, пахнуть так приятно, либо этот едва слышимый запах пота "подслащают" феромоны?
— Здравствуй, Райла, я чувствую твой запах.
— И чем от меня пахнет?
— Женщиной. — Волшебник нескромно усмехнулся, садясь на кровати. — Что привело тебя сюда?
Она медлила.
— А ты… ты так и будешь сидеть с повязкой на глазах, Седой?
Тобиус ничего на это не ответил, он ждал, и гостья это поняла.
— Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что спас мне жизнь тогда…
— Ерунда, — спокойно опроверг он, — ты не дала зарубить меня, я не дал вскипятить кровь тебе. Мы квиты, не за что благодарить. Что привело тебя сюда?
— Я уже сказала…
Он лишь хмыкнул.
— Еще я хотела передать тебе то, что Годлумтакари сказал мне тогда, когда мы нашли его. Когда направлялся к вершине башни, он случайно увидел двоих с отрядом хобгоблинов. Одного из них он узнал — тот нес в руке плеть…
— Ибехей Поработитель, знаю. Если Годлумтакари был рабом-гладиатором в Аримеаде, наверняка он повидал таких, как этот Ибехей. Едва ли тот мог испытывать на холлофаре свои умения, но рабы патологически ненавидят надзирателей, верно?
Ему было приятно слышать ее дыхание, волнующий и взволнованный, самую малость хрипловатый голос.
— Не все, но большинство.
— Хватит выдумывать причины, я знаю, почему ты пришла, — очень спокойно и даже с неожиданной мягкостью проговорил волшебник, — ты боишься.
Она медлила, пока не собралась с силами и не выдала:
— Кого это? Тебя, что ли, Седой?
— Возможно, и меня, но в первую очередь себя саму. Давай, Райла, задай вопрос, который пляшет колобенку на кончике твоего языка.
— Курва, — выдохнула она сквозь стиснутые зубы. — Поклянись именем Господа, что ты не… ты не…
— Что я не использую на тебе никаких приворотных чар, — закончил он, — так?
— Да, — несколько даже обиженно и тонко воскликнула мечница.
— Я сделаю лучше. Клянусь именем Джассара Ансафаруса, что не дурманю твою голову какими-либо чарами или зельями. А теперь ты поклянись именем Господа-Кузнеца, что не творишь надо мной никакой приворотной волшбы.
— Что?!
Тобиус почувствовал, как искренне она вскинулась, и улыбнулся.
— Сядь. Успокойся.
Ей пришлось подчиниться, потому что когда маг говорит таким тоном, подчиняются даже горы.
— Ты когда-нибудь испытывала несчастную любовь?
— Несчастную? Что за вопрос?
— Вопрос, который задал я. Тебя когда-нибудь привлекал мужчина, который бы не отвечал взаимностью?
— У меня было немного…
— Я не об этом спросил.
— Тогда нет. Я умею нравиться.
— Вот именно, умеешь. Тебе часто везло в азартных играх?
— Я мало играю… но обычно выигрываю.
— Бывало ли так, что ты предупреждала кого-то о том, что вскоре начнутся неприятности, и… о боже,
