Модным он стал в возрасте двадцати лет в 1892-м, когда иллюстрировал роман «Смерть Артура» и уайльдовскую «Саломею» затем (16 иллюстраций, блистательные).
Мрачные рисунки к «Падению дома Эшеров» Эдгара По. Рисунки к комедии нравов «Вольпоне» известного драматурга Бена Джонсона.
Уехал умирать в Ментону во Франции. Там и умер 16 марта 1897 года в присутствии матери и сестры.
С Оскаром Уайльдом его познакомил прерафаэлит Эдвард Бёрн-Джонс.
На фотографии: сидя, правая рука свисает, он похож на русского футуриста. Бабочка, пробор посередине головы и лошадиное петербуржское лицо. Горбонос был как мужская Анна Ахматова. Длинные породистые ладони.
То, что он делал, продолжил австриец Эгон Шиле.
Рисунки, книжные иллюстрации, афиши, заставки. Умел работать с белым и чёрным. Все в этой книге гении. И Бёрдслей — гений.
Чем-то был на него похож, если судить по фотографиям, Даниил Хармс, англоизированный русский Ювачёв.
Бёрдслей чуть ли не с детства кашлял кровью. С семи лет ему поставили диагноз: туберкулез.
Иллюстрация к пьесе Оскара Уайльда «Саломея», Кульминация. 1894 г.
Французская и английская поэзия от матери. В 11 лет сочинял музыку и стихи. С 1881 года вместе с сестрой Мэйбл давал концерты, на которые собиралось до 3 тысяч человек.
В 17 лет определяется было клерком в страховое общество Te Guardian Life and Fire Insurance, однако осенью уже ему приходится бросить службу. Кашляет кровью.
Приобретает репутацию меломана и библиофила. Член клуба гедонистов, один из королей дендизма, носил в петлице увядшую розу.
Пишет поэту Раффаловичу:
«Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но Вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…»
Утончённая графика Бёрдсли годится в иллюстрации раннему Блоку (Стихи о Прекрасной Даме, Роза и Крест, Балаганчик) и лучшему романтичному Северянину:
Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж… Королева играла — в башне замка — Шопена, И, внимая Шопену, полюбил её паж.Великобритания всегда производила на свет эксцентричных юношей. За Уайльдом и Бёрдслеем, мы теперь знаем, стоят Бой Джордж, Дэйвид Боуи или вот Мэрилин Мэнсон, так что Великобритания не останавливается.
Арнольд Бёклин
Бёклин всей своей громадой обрушился на меня. «Остров мёртвых» это, конечно же, средиземноморское кладбище. Это морг. Кипарисы, мелководье с тёплой водой, мрамор, просвечивающий сквозь голубоватую воду. И запахи, которых не источает живописное полотно, но они яростно подразумеваются. Насыпь себе в ладонь йодированной соли, добавь воды, омочи губы — получишь вкус.
Ну так вот, «Остров мёртвых» Бёклина, чем он привлекателен и могущественен? Мумия на носу лодки на закате добралась до места успокоения. Лик мумии обращён на остров, она не оглядывается, стоит прямая и рослая к зрителю спиной. Может быть, это душа, египетская Ка.
Человек на вёслах не важен, он тоже изображён спиной, у него тёмно-рыжие волосы.
Основная масса внимания — это тяжесть самого острова. По сути, это чашеобразная скала из белого мрамора, покрытая кое-где ржавчиной и лишайниками. Всю сердцевину занимают плотные и мрачные кипарисы — дерево смерти во многих мифологиях. В скале пробиты где-то с полдюжины грубых окон. Все они выходят на некое подобие капища или кладбища под кипарисами. За скалой и под скалой — густые тучи и море.
Вот и всё.
Душа прибыла в место успокоения.
Пять раз изображал Бёклин остров мёртвых, то залитый ярким лунным светом, то строгий при закате солнца, но с неизменной белой фигурой мертвеца на носу лодки, высокая мумия в сущности.
«Остров мёртвых» — самое известное его произведение, и по заслугам. Поскольку удалось сбить в густой символический образ это прибытие в место успокоения уже холодной и не страдающей уже души. Более мистическое живописное произведение трудно отыскать в мировой живописи. Я вспоминаю свои сербские военные пейзажи, на которых мне приходилось находиться, там были близкие по настроению пейзажи, в глубоких заливах Адриатического моря.
Основная масса живописных полотен Бёклина населена персонажами бесов природы. Нимфы, наяды, сатиры, силены, кентавры, счастливо спаривающиеся или кроваво дерущиеся. Единорог, выплывающий из чащи с печальным дикарём на спине.
Швейцарец, казалось бы, неромантическая в XIX веке уже нация банкиров, часовщиков и производителей сыров и шоколада, но вот произвела на свет живописца-мистика.
Он прожил 74 года, из них часть в Италии, и понятно почему. Жил в 1827–1901 годах.
Побывал профессором Академии художеств в Веймаре в 1860–1862 годах. В Веймаре, где жили Гёте и Шиллер, где саксонские герцоги покровительствовали искусствам. Бах, Лист, Ницше, и Кранах, и Кранах…
Байрет в 25 километрах, а там Вагнер был тогда.
Но интересен Кранах, Бёклин ходил, искал следы Кранаха?
Я бродил в своё время на Rue Notre Dame de Champes, где жил и погиб Лотреамон. Ходил ли Бёклин к Кранаху?
В текущие сейчас годы я полюбил кладбища. Поскольку кладбища — итог.
Окружённый стихиями воздуха и моря, скалою стоит «Остров мёртвых». Нагреваемые солнцем, пускают мрачную смолу кипарисы. «Далеко за Скутари, за чёрным, кипарисовым лесом, о мать, трудно воздухом этим тлетворным молодому дышать!» — набежали вдруг чьи-то строки…
Кипарис — кипрское дерево. Кипрское хвойное + солёный воздух Средиземноморья. В таких местностях быстро ржавели латы рыцарей.
А розовое масло? Где-то на дороге жизни я пересёкся с розовым маслом. Вероятнее всего, в монастыре на территории Книнской Краины. Монастырь в Крке, там, по преданию, в пещере под ним была катакомбная церковь, где проповедовал Святой Пётр, приплывал из недалёкой Италии, через Адриатику… Жалею кипарисовый крест, подаренный мне архиепископом черногорским Амфилохием где-то в начале 1992 года в Цетинье, он был потерян с другими моими раритетами, с книгами и рукописями в cave
