Мученичество Святого Иоанна 1497–1498 гг.
Угрюмое безумие жизни в рыцаре. И Смерть и Дьявол поотстали, поняли, насколько он страшнее их.
В конце жизни Альбрехт (это был 1528 год, ему, следовательно, было не так много лет по нынешним меркам, родился он в 1471 году, было ему 57 лет) говорил, что с ним всё хорошо, он отдаётся музыке и гимнастике.
Гимнастике — это да, гимнастика в 1528-м — это невероятно, скорее всего, для Германии того времени. Многие, нет, не занимались в те века гимнастикой. Тем более он был из сословия ремесленников. Вот рыцари, я полагаю, все вынужденно занимались гимнастикой.
Ещё одна его гравюра — «Святой Иероним в келье». Собака и лев спят на переднем плане, а далее мы видим внутренности кабинета Святого Иеронима. Лавки вдоль стены, два широких и высоких окна — витражи, сундуки под лавками, подушки (!) на лавках, череп на подоконнике, старые широкие книги с застёжками. Сам Святой сидит у дальней стены, закутанный в рясы, и пишет на наклонной подставке, о такой я всю жизнь мечтаю, но никогда не имел. И опять песочные часы в углу висят. Без времени было нельзя.
Святой Иероним сделан в ту самую эпоху, когда по германской земле ходили Лютер и Фауст. И видимо, и их кабинеты выглядели так же.
То есть Дюрер вот этими двумя гравюрами создал, нет, запечатлел, нет, обратил внимание, нет, воскликнул о двух германских самых главных архетипах и того времени, и всех времён, — рыцарь и святой учёный.
Во всех книгах о Дюрере сказано, что его основное произведение, сделавшее его знаменитым в Европе, это пятнадцать гравюр к тексту «Апокалипсиса». Что не соответствует действительности. От гравюр «Апокалипсиса» болят глаза. Там слишком много всего наворочено. Там утопаешь в толпах. Рыцарь, Смерть и Дьявол — сконцентрированное торжество силы воли. Это — бесстрастный парад сверхчеловека мимо смерти и искушений.
Лукас Кранах Старший
Ещё один прославленный тип из Виттенберга, там жили Лютер и Фауст (а?!) — художник Лукас Зундер (Зондер), взявший псевдоним по имени родного города в Верхней Флоренции. Родился там в 1472 году.
Фамилия отца неизвестна, так же как и дата рождения. Побывав в Святой Земле, в Палестине в 1501–1504 жил в Вене. Обосновался в Виттенберге, где имел мастерскую с более чем десятком подмастерьев, стал самым богатым бюргером города, много раз избирался бургомистром.
Был другом Мартина Лютера, написал не один его портрет, финансировал издание переведённой Лютером на немецкий Библии. Лютер в чёрном берете — это писал Кранах Старший.
Рыжая Юдифь в шляпке с мечом и с головой Олоферна — это он, Лукас Кранах Старший. Немецкая Мадонна в винограднике (сзади tween picks) — это тоже он.
На автопортрете 1550 года — седобородый, борода разделена на две части, господин с седыми усами, настоящий кулак-бюргер, крупное лицо.
Очень жирный Иоганн Фридрих, курфюрст Саксонский в шляпе на один бок и в полосатой кофте под шалевым воротником средневекового немецкого пальто.
Маньеристские Адам и Ева в окружении зверей, у Евы вид давно всё познавшей женщины. Несколько лет как минимум как познавшей.
Три грации (одна из них Ева с работы «Адам и Ева»).
Умер в 1553 году в Веймаре.
«Адам и Ева», 1526. Я предпочитаю это полотно Старшего Кранаха Лукаса. Их несколько, адамов с евами. Я о том полотне, где вокруг них в изобилии животные. Две или три антилопы, овца, олень, пол-лошади из-за дерева вдалеке, кабан и тощий лев. Ева подняла левую руку и держится за ветвь.
Птицы на первом плане: чибисы или аисты. Небольшая змейка свисает с дерева над головами.
Если мужчина у Кранаха и не горбонос, но коричневыми буклями напоминает семита, то Ева — явно германской породы. Кранах ее осредневековил.
Ева Кранаха старше Адама, лицо её отображает опытность. Возможно, первая откушав плода с древа познания, она уже узнала и о смерти, и о грустной участи человека, а Адам ещё сохраняет неведение. Кранаху следовало бы дать ему лицо идиота, ведь у него не включён ещё разум, а у Евы — включён, ей уже грустно, у неё уже усталое лицо.
Сюжет этот традиционно неправильно толкуется как познание женщиной и мужчиной друг друга. На деле — плоды древа познания активировали у Евы и затем у Адама мозг, и мозг стал разумом.
Пересмотрев многие десятки Ев у различных живописцев (Адам не представляется мне важным), я пришёл к выводу, что все живописцы без исключения не так изображали Еву, выделяя в ней женское, в то время как следовало выделить её революционную суть, её непокорство Создателю.
Тут я почему-то вспомнил свою буйную мамку, хулиганку Раю, успокоенную в конце концов, утихомиренную тихой и деликатной любовью отца моего, родителя моего Вениамина. По её собственному хвастливому признанию, она с «генералами не боялась говорить, офицеры молчали, а я шла на них с кулаками». Мать моя не преувеличивала, на левой руке у неё была татуировка «РАЯ» (тут связь с Раем Евы, да?). Был потерянный снимок, где она в 15 лет на забытом Богом вокзале стоит с гитарой.
Автопортрет 1550 г.
Три грации 1535 г.
Это 1936 год, на минуточку. Буйная была, отец её стреножил собой, а зря. Я уже на эту удочку не попался, не нашлось на меня никого утихомирить.
Моя мамка по характеру, наверное, была Ева, по масштабам, конечно, не вышло, Ева-то — праматерь человечества.
Мать хотела, чтоб отец поехал в Советскую Гавань служить, а отец испугался. А вот Ева подстрекала Адама съесть плод с древа познания и преуспела. Съели. И стали разумны. Открылись им печали, но и бездонные радости. Перестали быть животными. Так что живописцы, выделяя в Еве самку и только, были идеологически и
