Ожидать улёта ворон пришлось часа два. Наконец небо очистилось и можно было идти дальше. Пошли по улице между, на удивление целыми, четырёхэтажными домами, пока дорогу не преградил вывертыш. Прозрачная стена желтоватого цвета издевательски раскинулась между домами, перегородив улицу полностью. Возиться с ним не стали, а свернули во двор. Электру скорее почувствовали, чем увидели. Старая аномалия улеглась между скамеечками, где в довоенное время скорее всего бабушки грели свои старые кости на солнышке, коротая время за неспешной беседой о повышении пенсии и несносной современной молодёжи. Выдала себя электра в первую очередь запахом озона, заставившим сталкеров сразу напрячься. Щёки под забралом тактического шлема ощутимо закололо, особенно нос и подбородок. Хром стал камешками обкидывать аномалию, определяя её границы. И уже в тот момент, когда вроде бы уже всё стало ясно, один из камней вдруг резко изменил траекторию и, буквально вонзился в землю, уйдя в грунт полностью.
— Ого! — удивился Хром. — А это что-то новенькое. Смотри.
Он кидает ещё один камень, и тот таким же образом впечатывается в землю.
— А если это? — заинтересованно произнёс Сержант и, подобрав валяющееся неподалёку ржавое прохудившееся ведро, кинул его туда же.
Раздался негромкий звук, как будто что-то схлопнулось, и ведро мгновенно превратилось в плоскую лепёшку, идеально повторяющую неровности местности.
— И что это может быть? — озадаченно спросил Сержант.
— Аномалия неизвестная, что ещё.
— Ну, теперь известная. Как назовём, на правах первооткрывателей?
— Я думаю, магнит.
— Нет. Магнит не подойдёт. Не раскрывает всей сущности аномалии. Предлагаю назвать пресс.
— Ну, пресс, так пресс. Давай думать, как обходить его.
— Провешивай. Я смотрю, за эти дни ты неплохо научился проходы в аномалиях провешивать.
— И ты учись.
— Да я умею, но не так хорошо, как ты. У тебя талант к этому, наверное. А интересно, какие артефакты выдаёт эта аномалия?
— А вон, с краю валяется. Сейчас провесим проход, подойдём и посмотрим.
Немного сбоку действительно находился какой-то плоский предмет, бледно, еле заметно переливающийся в свете дня.
— Смотри, в руки не бери. Кто его знает, что у него в свойствах. Может, пакость какая.
— Это ты вовремя мне подсказал, — произнёс Сержант и сбросил с плеч ранец.
Немного покопавшись, он извлёк оттуда комплекты нательного белья и, вытряхнув артефакты из контейнера, стал заворачивать в бельё ежей, батарейки, хрустальный шар и ещё что-то по мелочи.
— На следующей ночёвке нужно поискать стеклянные банки. Эх, двух контейнеров маловато будет.
— Спасибо, что наёмники хоть по одному выдали, ответил Хром, заканчивая провешивать дорогу. — а что ты полностью контейнер освобождаешь? Там же в ячейках можно все разместить.
— Ага? Кто его знает, как этот артефакт с другими взаимодействует. Между ячейками стеночки тонкие. Как рванёт, не дай Бог. Останутся от нас с тобой ножки да рожки. Лучше поберегусь.
Хром прошёл по провешенной дороге и остановился возле артефакта.
— Вроде, не фонит, — сообщил он, сверившись с данными на лицевом щитке.
— Это ещё ни о чём не говорит, — проворчал Сержант, осторожно вкатывая палкой артефакт из аномалии и закатывая его в освободившийся контейнер.
Артефакт представлял собой идеально круглый диск непонятного металла серого цвета миллиметра три толщиной и около пяти сантиметров в диаметре. По краю диска проходила волнистая полоса, как будто выгравированная в материале арта. И он, как будто слегка светился изнутри.
— Забрал? Теперь можно идти. Время к вечеру, а мы толком и не прошли ничего. Надо же уже место для ночлега выбирать.
После того, как прошли через двор, полный аномалий, дальше дорога оказалась свободной. Из множества в принципе, хорошо сохранившихся четырёхэтажных домов выбрали угловой, смотрящий своими окнами сразу на две улицы перекрёстка. И квартиру выбрали в центральном подъезде на втором этаже такую, чтобы находилась прямо в углу. Планировка квартиры оказалась удачной, так что из неё можно было наблюдать из окон как в обе стороны перекрёстка, так и за двором. Сержант тут же бросился на кухню, долго гремел там посудой, а потом появился с несколькими полулитровыми банками.
— Вот это пойдёт. Только осторожнее надо будет, чтобы не побить стекло.
— Переложи часть артов ко мне в контейнер. Всё меньше банок в ранце таскать.
Они занялись перекладкой артефактов и только потом взялись за приготовление ужина. Дождавшись, когда сублимированный суп из говядины наконец напитается, Сержант зачерпнул ложкой из котелка, глотнул и расплылся в блаженной улыбке.
8
Пингвин проснулся от того, что над ним в кухне кто-то ходил. И этот кто-то был очень тяжёлый. Наёмник быстро сел, отстранённо отметив, что тело ещё болит, и, выхватив Беретту, направил её на люк. Однако никто не пытался открыть люк и залезть в подпол. Не было слышно разговоров. Наверху просто ходили из угла в угол, ненадолго останавливались и шумно вздыхали. Половицы сгибались и скрипели под ногами неизвестного. Пингвин прислушался к себе. Судя по биологическим часам, которые его никогда не обманывали, уже была полночь. Голова почти перестала болеть, чего не скажешь о теле. Особенно болели рёбра. Похоже, что парочка, всё-таки сломана.
Незнакомец наверху, судя по тому, как жалобно заскрипели половицы над головой, встал на колени и приблизился к люку. Сквозь щели между люком и полом явно слышалось его шумное дыхание. Пингвин подумал и, убрав Беретту, достал Дезерт Иггл. Эта штука помощнее будет. Однако ночной гость не стал ломиться в люк, а, поднялся и опять стал ходить по комнате. Волосы у наёмника давно уже жили своей жизнью, то шевелясь, то просто замирая в положении «Дыбом» от страха, то опять приходили в движение. Такого ужаса он давно уже не испытывал. Да и испытывал ли когда-нибудь?
Шаги стихли часам к трём, когда Пингвин думал, что уже сходит от ужаса с ума. Но
