Атака тупых зомби сразу заглохла. Они остановились, закрутили непонимающе головами и беспорядочно скучились у крыльца, привлечённые лаем уже осипшего пса. Собака плотно засела под крыльцом, и выковырять её от туда зомбакам было не под силу. Отложив в сторону ружьё, я достал пистолет и, приоткрыв дверь, выстрелил в ближайшего заражённого. А вот это уже не детский сад! Голова зомби мотнулась из стороны в сторону, из противоположного виска вылетел фонтан крови и мозгового вещества, и уже мёртвое тело осело на землю. Осмелев, я открыл дверь пошире и выстрелил в следующего, потом ещё в одного. Как в кино про спецназ. Один выстрел — одна цель. Аж загордился. Правда, расстояние было смешным. Чуть дальше вытянутой руки. Но ведь не боги горшки обжигают! Расстреляв всю обойму, я вышел на крыльцо и добил остальных двоих скалкой. Вот, вроде и всё. Жаль только, что шустрый ушёл. Интересно, мне показалось, или этот шустрик действительно тупыми руководил? Когда я занялся им, ему стало не до подчинённых и он выпустил их из под своего контроля. Похоже на правду. И что, он теперь ко мне роту зомбаков приведёт?
Уже оттаскивая трупы в овраг, я попытался проанализировать прошедший бой. Скалка оказалась как всегда на высоте. Пистолет тоже не подвёл. А вот ружьё ожидаемо подвело. Мощности не хватает. Значит, в борьбе с зомби оно бесполезно. А вот с людьми может и выгореть. Убить, не убьёт, конечно, а вот из строя вывести вполне может. Человек, в отличие от зомбаков, к боли уж очень чувствителен. А пульки мои доработанные, увечья наносят нехилые. Вон, как шустрику спину разворотило. Да и на голове пол скальпа как корова языком слизала. В руку или ногу попасть, там ни у кого желания дальше воевать не останется. Значит, отложим пока ружьишко. Надеюсь, что не пригодится. А шустрик реально напрягает. Как бы мне с ним разделаться?
Пока трупы все перетаскал, уже и время обеда наступило. А по хозяйству так ничего и не сделал. Всё-таки дестабилизирующий фактор эти зомби. Никакой с ними личной жизни. А я уже как-то прижился на этом хуторке. Своим его считать начал.
Месяц, прожитый на хуторе, оказался на удивление спокойным. Никто меня не доставал, никто не покушался на мою собственность. Разве только шустрик время от времени навещал меня, но каждый раз я вовремя был предупреждён моим верным Шариком, как я обозвал своего кабыздоха. Шарик против своего имени не возражал. Он вообще во мне души не чаял, а после того боя с десятью зомбаками вообще зауважал меня и смотрел как на бога.
3
Месяц спокойной жизни расслабил меня. Да такой образ кого угодно расслабит. Поэтому, когда во время обеда за окном раздался собачий лай, я особо и не напрягся. Спокойно отодвинул уже пустую тарелку, взял в руку скалку и выглянул в окно. А вот тут мне поплохело. Четверо вооружённых мужиков перелезали через ограду. Мой доблестный Шарик с громким лаем бросался на незваных гостей и тут же уворачивался от пинков. У двоих были двустволки, у одного — охотничий карабин, а четвёртый был вооружён обрезом одноствольного охотничьего ружья. Их внешний вид так же не внушал доверия. Небритые, в каких-то брезентовых куртках, в сапогах и грязных засаленных бейсболках, они походили на каких-то бродяг с большой дороги.
Тому, что с обрезом, наконец, надоел Шарик, и он навскидку всадил в него заряд. Сноп картечи смёл бедную собаку. Пёс сдох, даже не заскулив. Злость горячей волной ударила в голову, я схватил мелкашку, приоткрыл створку окна и, прицелившись, выстрелил живодёру прямо в лицо. Это тебе за Шарика. Пуля отбросила злодея на спину, тот заорал и стал кататься по земле, разбрасывая кровавые капли. Подельники раненного присели от неожиданности и закрутили головами. Я быстро перезарядил винтовку и выстрелил в ногу второго. Крик боли заглушил даже громкие стенания первого. А вот третий и четвёртый злоумышленники повели себя вполне грамотно. Один бросился за колодец и выстрелил сразу из обоих стволов по моему окну. Хорошо, что я, увидев направленное на меня ружьё, и успел присесть под подоконник.
Уже присаживаясь, я краем глаза заметил, как четвёртый метнулся к крыльцу. Ну, всё. Здесь мне делать уже нечего. Я бросился к люку, открыл его, нырнул в сырую темноту, прикрыл его за собой и, пробравшись на ощупь до дверцы, вывалился в крапиву. Осторожно раздвигая жгучие стебли, я пробрался к углу дома и выглянул во двор. Третий всё так же держит под прицелом ружья окна, наблюдая за действиями четвёртого. А для моей позиции третий сидит идеально. Как раз ко мне правым боком подставился. Жаль расстояние до него метров двадцать. Был бы ближе, можно было бы его с пистолета снять. А так, буду с мелкашки пробовать. Вместе с треском взламываемой двери я выстрелил в злодея и, бросив ружьё, выхватил пистолет и рванул к крыльцу. Четвёртый только успел обернуться в проёме взломанной двери на истошный крик своего подельника. Пистолетная пуля вошла ему точно в грудь и отбросила внутрь дома. Он даже пикнуть не успел. Вот что значит взрослый калибр!
Я подошёл к телу и осмотрел его. Труп. Осталось озаботиться его раненными дружками. Наибольшую опасность представлял тот, которому я прострелил ногу. Из всех раненных он оказался самым боеспособным, несмотря на развороченное бедро. Первый, с обрезом, уже затих. Видимо вырубился от болевого шока. А третий, за колодцем, лёжа ничком, хрипел. Лёгкое, что ли, я умудрился ему повредить? На мгновение я задумался, смогу ли добить раненных, но потом даже разозлился на себя. Я их звал? Только начала налаживаться нормальная жизнь. Я с удовольствием трудился по хозяйству и не желал ничего больше. А тут припёрлись все такие наглые и грязными сапогами по моей жизни. Шарика моего убили. Видели же, что здесь живёт кто-то, а всё равно через забор с оружием наперевес. Не хотел бы я к ним в лапы попасть. В живых бы точно не оставили.
Упокоил я всех этих супостатов быстро. Оружие собрал и присел в зале, разложив его на столе. Ну, вот и разжился я, наконец, взрослым
