— Дожили! — вполне искренне рассмеялся доцент. — Наверное, что-нибудь вроде вот такого зомби-апокалипсиса должно было случиться с этим миром, раз открытость, доброта и уважение воспринимаются с подозрением. Нет. Это не то, что ты подумал. Хотя, я действительно подбирал команду по этим принципам. И, если человек по какому-то одному параметру не соответствовал, дорога в наш кружок была ему закрыта. Во-первых, я сам такой, не сочти за бахвальство и нескромность. А во-вторых, мы выезжаем на природу с мощным холодным оружием типа мечей, булав, кистеней, кинжалов, и это не считая вполне себе боевых луков и арбалетов, и живём вдали от цивилизации неделями. Тут надо каждому всецело доверять, а не ждать, что кто-то тебя ночью прирежет от неразделённой любви или не кинется за ужином на тебя с кинжалом только из-за того, что тебе достался больший кусок мяса.
— И что, — поинтересовался я, — вы вот так и ходите всё время, друг перед другом раскланиваясь?
— Никто не раскланивается. С чего ты это взял? Но, вот, взаимная вежливость обязательна. Правда, сейчас немного хуже стало. Всё-таки среди нас появились люди, незнакомые с нашими порядками. Я же говорил тебе, что мы из города привезли тех, кого смогли спасти от зомби. А среди них разные люди попадаются. Но, тут уже ничего не попишешь.
Так разговаривая, мы незаметно выбрались из развалин и вышли к достаточно просторной поляне, на которой стояли самые настоящие шатры, типа тех, что я видел в фильмах про рыцарей. Между шатрами дымили костры, женщины и девушки суетились возле подвешенных над кострами котлов, рядом даже бегали детишки. Немного, правда, но вполне достаточно, чтобы разнообразить пейзаж своей непосредственной вознёй и громкими криками. Откуда-то с краю, с той стороны поляны, доносились звуки ударов по металлу. У них, что, и кузница своя есть? Хотя, чего я удивляюсь? Если они погружаются в средневековую эпоху, где сплошь одни железяки, без кузнеца никак. Ближе к лесу на расчищенной и размеченной площадке стояли фургоны и пикапы. Местный автопарк, значит.
— Сейчас мы покушаем, а потом соберёмся возле главного костра, где с удовольствием послушаем твою историю. Ведь, ты, наверное, голоден? Да и людям нужно время, чтобы почистить оружие.
— Почистить? — удивился я. — Я понимаю, что мне приходится чистить своё оружие. Но, ведь это огнестрел. Пороховые газы забивают нагаром ствол и затворную группу. Да и много подвижных частей. А в мече что чистить?
— Если меч не отчистить от крови сразу после боя, да ещё, упаси Боже, в ножны сунуть, потом от вони не избавишься. Оружие надо обязательно досконально очистить.
Интересно. В каждом деле свои заморочки. А я-то думал, что рыцарям в средние века хорошо жилось. Оружие чистить не надо. Подтачивай клинок время от времени, вот и вся забота. Оказывается, хлопот, побольше, чем с огнестрелом. Попробуй, выковыряй кровь из стыка клинка и рукояти. Да уж. На обед была мясная похлёбка, в принципе, вкусная, с какой-то лесной зеленью и кореньями. Если так в древности рыцари питались, то неплохо они жили. После обеда мы собрались возле костра, где все с любопытством уставились на меня, ожидая рассказа.
Я заметил, что к костру подошли только молодые, видать, только члены кружка. Остальным, среди которых были люди и более старшего возраста, мой рассказ оказался неинтересен. Действительно, чрезвычайно неоднородное общество. Ну, рассказывать особо и нечего было. Поведал им о том, как в коровнике столкнулся с первым зомби, потом, как вырубил обухом Миху, как бежал с фермы, как в деревне воевал с зомбаками, как меня обобрала криминальная парочка, и я чудом избежал зубов зомби. Короче, изложил весь свой боевой путь в красках и лицах. После того, как я закончил свой рассказ, у костра повисла тишина, прерываемая лишь треском сучьев в огне. Ребята задумались, глядя на костёр.
— Неужели всё так плохо? — наконец, произнесла одна из девушек, кажется, Оля. — Сколько прошло с начала катастрофы, когда на тебя напали те двое?
— Дня три с того момента, когда я увидел первого зомби в коровнике..
— И за три дня они, из добропорядочных школьников, ну, или петеушников, превратились в законченных мразей? — удивился парень в стройотрядовской штормовке.
— Я не знаю. Может и так, а, может, они такими и были. Я же их до этого не знал. Может, они и до этого кошек, например, мучили. А тут такая безнаказанность.
— Поведенческая модель человека иногда может преподносить и не такие сюрпризы, — вставил своё веское слово Игорь. — Мы не знаем, что явилось причиной такого поступка этих милых детишек. Ведь этот садистский поступок — всего лишь следствие, вершина айсберга. Того же Чикатило заподозрили в последнюю очередь. Слишком добропорядочный был гражданин. Да и, когда на его фото смотришь, не верится, что это маньяк-убийца с садистскими наклонностями.
— Но, ведь, прошло всего три дня! — возмутилась девушка в средневековом платье.
— Вполне достаточно, чтобы понять, что закон и власть ушли в небытие, и наступила полная анархия и безнаказанность. Если у человека были наклонности к таким действиям, и они подавлялись только боязнью ответственности, то много времени не надо, чтобы всё скотское полезло наверх.
— Много, оказывается, сволочей среди нас ходило. Вон, те братья тоже, — задумчиво проговорил парень в кольчуге.
Спор о природе сволочей и отморозков затянулся часа на два. В принципе, ничего нового. Так, переливали из пустого в порожнее. Студенты есть студенты. До всего нужно докопаться, везде найти зерно. По мне, так не это искать надо. Лучше думать, как не подставиться при всём нынешнем обилии таких нехороших людей.
— Кстати, — наклонился я к Игорю, — не слишком ли мы легкомысленно здесь сидим?
— В смысле?
— Я, конечно, понимаю, что нас много. Но мы шумим сильно, дымы от костров тоже видать далеко. Лес густой и незаметно пробраться к вам сюда раз плюнуть. А там, перещёлкать вас, дело времени.
— А-а, ты про это? Неужели ты подумал, что мы настолько беспечны? У нас же полное погружение. Значит и рыцарский лагерь тоже строится, как настоящий. С такой же системой охраны.
— И что это значит?
— А то, что вокруг лагеря находятся ямы-ловушки, капканы, сигнальная система и выставлены секреты. Просто так никто не
