– Он не мой енот! – рявкнула Эйни, – Больно надо о нем тревожиться. Он делает что хочет. В точности как я. – Она встала. – Пойду-ка я отсюда. Школа не для меня. Я одиночка и, видимо, помутилась мозгами, если решила, что придусь ко двору среди вас, умников.
– Погоди, не уходи! – раздался голос из пустоты.
Все заозирались, но не могли разобрать, откуда доносится голос. Затем над краем крыши появилась одна черная лапа, затем другая. Потом третья. Вдруг над кромкой блеснули черные Китовы глазки. Он подтянулся и плюхнулся на пузо перед всем классом, пыхтя от усталости.
– Кит, – нарочито удивилась Эйни, – что ты здесь делаешь? Никак геройские дела кончились?
– Я только что пролез все это металлическое здание, чтобы найти тебя, – пропыхтел Кит. – Мне очень не хочется лезть всю дорогу обратно одному. Просто выслушай меня.
– Рад видеть тебя, Кит, – сказал мистер Тиминсон, как будто для енота совершенно нормально заявиться на крышу посреди урока.
– Теперь я понял, – сказал Кит. – Я почти упал в Скунсову Лужу, чтобы это узнать, но я допер, что на самом деле значит «Все одной лапы», почему лапы в круге вместе. Дело не в том, что под нашей шерстью или перьями мы все одинаковые.
Фергус квакнул.
– Извини, и под кожей, – добавил Кит. – И не только в том, что нам всем следует стремиться стать наилучшей версией самих себя. Если мы сами по себе, мы ничто. Мы все разные, но все мы часть одного. Как в музыке – все ноты разные, но когда разные ноты работают вместе, получается песня. Мы песня дикого мира и звучим только тогда – выживаем только тогда, – когда мы вместе.
Мистер Тиминсон улыбнулся.
– Поэтому мне таки нужна твоя помощь, – обратился Кит к Эйни. – Мне нужна помощь всех вас, – добавил он, обводя класс взглядом. – Мне не осуществить мой план одному. Один я не герой, но вместе мы ими станем.
Кит поднял голову и увидел направляющуюся к школе стаю нетопырей. Ученики начали собирать вещи перед отлетом домой.
– Пожалуйста, – сказал Кит. – У меня правда отличный план, но без вас он не сработает.
– Я помогу тебе, Кит, – сказал мистер Тиминсон. – Я надеялся, что ты поймешь, когда надо просить помощи.
– Спасибо, сэр, – ответил Кит. – Но ваша помощь мне не годится. Вы слишком большой. – Он посмотрел на одноклассников. – Мне нужны маленькие герои. Только маленькие герои могут это сделать. Опасное дело, но кто сказал, что дикая жизнь безопасна, верно? – Он встал на задние лапы, дабы казаться выше и вдохновеннее. – Итак, кто со мной? ВСЕ ОДНОЙ ЛАПЫ!
Никто не шелохнулся.
Кит переступил с ноги на ногу. Пересчитал взглядом одноклассников. Встретился взглядом с Эйни. Та так и стояла, скрестив лапы и склонив голову набок.
«Пожалуйста», – одними губами произнес Кит. Она все еще злилась на него.
Пожалуй, решила крыска, друзья действительно как блохи – порой раздражают, но без них куда как одиноко.
– Это вправду опасно?
Кит кивнул.
Эйни ухмыльнулась.
– Я опасности пальцы отгрызаю! – Она шагнула вперед и встала рядом с Китом. – Я с тобой от воя до щелчка.
– От воя до щелчка, – отозвался Кит. – Прости, что был таким клещом.
– Ты просто вел себя как клещ, – сказала она ему. – Однако ты все-таки больше похож на блоху.
– Э… спасибо. – Кит снова повернулся к классу. – Кто-нибудь еще?
– Я тоже с тобой, Кит! – прыгнул рядом с ним Фергус. – Мы дадим этому койоту повод повыть!
– Мы тоже в деле! – объявили кроты.
– Навстречу опасности! – бойко воскликнул Маттео и шмыгнул вперед.
– Вперед к победе! – скакнул к Киту Дэкс.
– Вы правда собираетесь позволить кучке детенышей сражаться с Койотом? – обратилась к учителю одна из сестричек Лини.
Лис глубоко вздохнул и процитировал стих:
Хоть в гнезде уютно птице —Птица с крыльями родится.Либо риск и ввысь полет,Либо мимо жизнь пройдет.– Э… что? – переспросила другая сестричка.
Крысы не отличаются любовью к поэзии. Змея могла бы пересчитать крысиных поэтов по пальцам.
– Он имеет в виду, что можно осторожничать, а можно немножко пожить! – крикнул им Фергус.
– Эйни не будет единственной героической крысой сегодня, – заявила третья сестричка и шагнула вперед, чтобы присоединиться к ним. – Мы с вами!
– Мы? – удивились остальные две.
– Мы, – подтвердила первая.
Очень скоро весь класс стоял рядом с Китом.
Когда налетели нетопыри, мистер Тиминсон с гордостью посмотрел на учеников.
– Похоже, вы завели себе собственный отряд, – сказал он им с широкой улыбкой. – И смотрите, – указал он вверх, – луна еще высоко. Полагаю, это делает вас всех новым Лунным Отрядом.
– Ага, – улыбнулся Кит.
Это ему понравилось. Новый Лунный Отряд. Затем прищурился на снижавшихся нетопырей.
– Однако нам понадобятся воздушные силы.
* * *Кит растолковал свой план, и весь класс улетел домой с нетопырями. Мистер Тиминсон смотрел, как они растворяются в ночном небе, и глаза у него лучились от счастья, но меж бровей залегла тревожная морщинка. Ночную тишину нарушило громкое жевание.
– Вышло так, как мы и надеялись, – сказал Крысиный Король.
– Он таки сообразил, – согласился мистер Тиминсон. – Просьба о помощи требует больше всего храбрости.
– Они все храбрые, – сказал Крысиный Король, вздымаясь у лиса за спиной.
– Надеюсь, у них хватит ума, чтобы уравновесить эту храбрость.
– Храбрость и мозги трудно удерживать в равновесии, – заметил Крысиный Король. – История усыпана костями тех, у кого было слишком много одного, но недостаточно другого. Но мы верим, что они справятся.
Затем раздался одинокий голос. Это был не голос вечного Крысиного Короля, но голос одинокой крысы, нежный и печальный.
– В конце концов, с ним наша дочь. А она никогда не подводит друзей.
– Так вы все-таки помните, что она ваша дочь? – отозвался лис.
Крысиный Король снова ответил сотней голосов:
– Мы помним все. Это наше благословение и наше проклятие.
Лис смотрел, как клубится в темном небе облако нетопырей на пути к Вывихнутому переулку. Первый румянец зари уже разливался по дальнему горизонту. Лис знал, что Койот и Громилы с Гром-реки не заставят себя ждать.
– Что ж, – вздохнул он, – у меня такое чувство, что сегодняшнюю ночь никто из нас не забудет.
Глава двадцать третья
Вору вор не товарищ
Кит стоял один посреди вымершего Вывихнутого переулка и ждал. Солнце уже вот-вот должно было взойти. Он тер глаза и даже выдернул один ус, чтобы подстегнуть сонные мозги. Короткая вспышка боли послужила отличным будильником. Пускай он устал, но для грядущих испытаний мозг должен быть остер, как когти. А лучше – еще острее.
Все прочие обитатели переулка попрятались за дверями и зарылись поглубже в норы. Ему показалось, будто он видел чей-то глаз в щелке между ставнями там, нервный палец, приподымающий перевернутую коробку, тут, но и только.
Потрепанная афиша «Швырк-ревю» все еще висела на стене возле цирюльни Энрике Галло. Обрывки рекламы крэнстоновского крема для когтей усыпали землю, а сцена, возведенная для Праздника Первой Пороши, лишилась одной из опор и покосилась. Она провисла как раз перед
