— Можно! — спокойно сказал юноша, вновь поглядев на Кабано. — Цезарь видел того, кто заставил его похитить меня. Его семья у того человека, поэтому он будет следить за ним и, если мы сейчас что-нибудь не предпримем, они погибнут.
— Почему бы тебе не рассказать всё полиции? — предложил Дима, посчитав это лучшим решением.
— Расскажу, но сначала, нужно, чтобы узнал обо всём ты. Просто потому что хочу объяснить подробнее мотив своего поступка. Если поймёшь ты, поймут и другие. Но главное, мне просто нужно выговориться. Не против?
Диме ничего не осталось, кроме как согласиться. Присев на всё ту же спинку кресла, он усердно принялся слушать. Порой, эмоции Саши передавались ему, иначе нельзя было полностью осознать произошедшее с ним и каждый раз, это чувство усиливалось. Спортсмен будто погружался в дни, где юноша молил о спасении, умирая от страха неопределённости, пустоты, отчаяния и одиночества. Многим могло показаться, что одиночество — не самое страшное, что могло произойти с человеком, оказавшимся в плену, но это лишь так казалось на первый взгляд. Психологическая атака угрожала здоровью сильнее, нежели многие виды физического насилия и тот, кто был в ответе, разбирался в давлении и пытках, знал, как доставить максимальный вред и сделал всё от себя зависевшее, чтобы метод сработал и не ошибся. Саша подавлен, разбит и переполнен страхами. Они ещё не скоро оставят в покое.
После окончания беседы, Дима всё же убедил юношу выйти из палаты, но ему не хотелось. Саша надеялся дождаться пробуждения Кабано. Стоявшая у дверей Ольга Ивановна уже не знала, что и думать. Ей казалось, разговор между Димой и сыном длился целую вечность. Она несколько раз хотела войти внутрь, чтобы проверить всё ли в порядке, но Антон предложил дать им ещё немного времени и не ошибся. Оба молодых человека вышли другими людьми. Волновавшийся перед встречей биатлонист не скрывал своего облегчения и бодрого настроя, каким не мог похвастаться час назад, чему Антон был очень рад, приветливо встретив его. А Саша, чей внешний вид не говорил ни о чём хорошем, сбросил маску мученика, приняв облик привычного всем человека, которым был до произошедших с ним событий, хоть сделать это было не так просто. Немного натянутая улыбка всё же не скрыла бившуюся фонтаном боль и шедший следом страх, но первый шаг на пути к восстановлению всё же проделан. Заметив маму, не в силах сдержаться от радости видеть сына похожим на человека из её памяти, Саша обнял её, чего не смог до прихода Димы. Всё произошло практически безмолвно. Женщине не понадобились лишние слова для выражения чувств. Она просто насладилась обществом единственного главного мужчины в жизни. После, подошла очередь Антона. Он приобнял друга, похлопав того по плечу и обрадовался, не увидев незнакомца, в которого Саша мог превратиться за время, проведённое в аду.
— Теперь, ты можешь объяснить, что произошло и почему ты защищаешь преступника? — настояла Ольга Ивановна в попытке разобраться.
— Давай не сейчас, — попросил Саша, сославшись на нежелание повторить ссору заново. — Мне нужно поговорить с врачами. Позже, хорошо?
— Нет не хорошо, — разозлилась женщина. — Тебя похитили, а я до сих пор ничего об этом не знаю. Ты никуда не уйдёшь, пока всё не расскажешь.
— Ольга Ивановна, я всё вам расскажу, — вызвался Дима.
— Он рассказал тебе? — удивилась женщина.
— Было много для этого времени.
Ольга Ивановна повернулась к сыну.
— Вот, значит, кто для тебя дороже!
— Прекрати нести ересь, — повысил голос юноша. — Если я рассказал ему обо всём, значит, на то была веская причина.
— Какая? — поспешила понять Ольга Ивановна.
— Ты бы не поняла меня.
— Я твоя мать, — напомнила она.
— Но это не отменяет того факта, что ты всегда воспринимала всё в штыки, даже то, что я не отказался от свидетельских показаний, когда шили дело против Димы, — вспомнил он едва ли не начавшуюся истерику женщины после окончания первого слушания. — Но в итоге я всё сделал правильно.
— Не забывай, что тебе крупно повезло. Не выиграй тогда деньги, где бы ты оказался? Я бы не смогла оплатить того адвоката, явно переоценившего свои способности, заломив заоблачный гонорар. Так что, прекрати считать себя слишком умным и послушай других, мнение старших, кто куда мудрей и опытней.
— И ты ещё злишься, что я не рассказал тебе первой? — поникшим голосом заговорил Саша. — До моего выигрыша ты постоянно пилила меня, говорила, что я ни на что не гожусь, не верила в меня, заставляя думать, что я неудачник, работающий за гроши на нелюбимой работе. Может быть, так и было, но любой сын хотел бы чувствовать хоть какую-то поддержку от родной матери. Но от тебя почти всегда было всё наоборот и сейчас, когда я хоть чего-то достиг, пусть и не своим потом и кровью заработал миллионы, но я стал другим. Мне приходилось бывать во многих странах, видеть разных людей, моя мечта стать личностью потихоньку сбывается и, находясь вдали от тебя на протяжении почти двух лет, я смог приумножить капитал. Ты это тоже назовёшь удачей? Или скажешь, что мне давалось всё настолько просто? Может, ты успела забыть, что я едва не умер от мышьяка, подсыпанным психованной сучкой или пожара в доме Аргадиян? Похоже, из нас двоих заблуждаешься только ты. Даже, если ты права на счёт суда, те времена давно прошли, и я не хочу думать о том, чего никогда не будет.
Сказав это, Саша спокойно направился к врачу, наблюдавшему за состоянием Кабано, оставив женщину, погружённую в свои мысли.
— Не обижайтесь на него…
Дима попытался сгладить обстановку, но Ольга Ивановна не дала ему продолжить.
— Если он говорит так, значит, во всём есть и доля моей вины.
— Саша говорил это не со зла, — настоял Дима.
— Но и не просто так. Верно! — уверяла она.
— Думаю, Дима расскажет нам, что же там случилось и всё встанет на свои места. Правда? — обратился Антон к Малышкину.
— Да, конечно, — согласился он.
История, рассказанная Димой, сильнее расстроила Ольгу Ивановну. Она всегда знала о доверчивости
