— Нилла, что случилось с малышом Джеком?
Ответа не было. Кертис не чувствовал ее на другом конце их ментального радио. Воображаемые лампы не светились.
— Простите, сэр, — честно сказал он Ладенмеру, — я не могу сейчас с ней связаться.
— О, Боже… ты говорил… ты не умеешь водить машину?
— Нет, сэр, не умею, — Кертис сделал паузу и отер глаза от дождя. — Я доберусь до дороги и найду помощь. Найду дом… и кого-то, кто поможет нам. Кто-то должен жить в одной из тех хижин.
— Верно. Да… я не думаю… мне лучше уйти отсюда… черт… но я не думаю, что смогу двигаться. Кертис, я сейчас отключусь…
Кертис понятия не имел, умрет Ладенмер или нет. Он никак не мог определить, насколько серьезными были его ранения, но, по крайней мере, он знал, что именно он мог сделать, чтобы помочь.
— Я найду кого-нибудь, — заверил он. — Вы… держись, хорошо? Я скоро вернусь.
Ладенмер не ответил, и Кертис понял, что ему нужно идти как можно скорее. Он выпрямился под проливным дождем и — в своей рабочей форме носильщика и насквозь промокших ботинках — начал наполовину бегом, наполовину шатаясь продвигаться к расположенной в трехстах ярдах Соумилл-Роуд.
****Донни упал на колени. Он смотрел на Ниллу, малыша Джека и Хартли, и хотя из его ужасной раны продолжала хлестать кровь, а лицо превратилось в серую предсмертную маску, его темные глаза все так же посылали немое сообщение, что он убьет их всех, как только сможет. Он издал рев, в котором, может, даже были слова, но разобрать их было невозможно. Может быть, Донни Байнс попросту был уже одной ногой в могиле, и свой яростный рев он адресовал некоему видимому лишь ему одному фантому, находящемуся в доме.
Он прерывисто вздохнул, словно это могло подарить ему несколько спасительных секунд жизни — впрочем, возможно, так оно и было — вздрогнул, как собака, сбитая самосвалом, и рухнул вниз лицом. Глаза его при этом остались открытыми, но смотрели они лишь в мертвую пустоту. Под телом быстро растекалась лужа крови, продолжавшей вытекать из смертельной раны, более напоминая небольшую приливную волну.
— Уходим, — прохрипел Хартли. — Надо выбираться!
Его лицо тоже было серым. В области живота на рубашке расползалось темно-красное пятно.
— Джек… можешь… взять лампу?
Мальчик явно пребывал в состоянии шока, он ошеломленно глядел на мертвеца, не в силах отвести взгляд.
— Джек! — крикнул Хартли, хотя этот крик был больше похож на отчаянный стон. Мальчик подпрыгнул, к глазам его подступили слезы, а с нижней трясущейся губы свесилась ниточка слюны.
— Я могу его взять, — сказала Нилла. Она просунула руки под ручку фонаря и позволила ей скользнуть на свои запястья, а затем подняла фонарь над полом. Хотя его наружное стекло треснуло, пламя все еще было ярким.
— Надо выбираться, — повторил Хартли. — Они вернутся, найдут его и убьют нас, — он оттолкнулся от стены, на которую опирался, и Нилла увидела гримасу мучительной боли, исказившую это волевое лицо с одним глазом. — Пойдем, Джек, — слабо простонал он. — Успокойся, слышишь?
— Да, сэр, — ответил мальчик, хотя взгляд его все еще выдавал состояние шока, а голос звучал опустошенно.
— Уведи нас отсюда, — обратился Хартли к Нилле.
Дождь яростно стучал по жестяной крыше. Фонарь Ниллы высветил, что Донни открыл заднюю дверь, чтобы проветрить хижину. Выйдя на крыльцо, беглецы обнаружили, что вторая москитная дверь заперта, но Хартли быстро решил эту проблему, навалившись на нее всем своим весом. Это лишило его огромного количества сил, и он едва не задохнулся от боли. Нилла заметила, что кровь у него идет не только из ужасных ран, но и изо рта, и ей не обязательно было быть медсестрой или врачом, чтобы понять, что это очень плохой знак.
Сделать два шага по размокшей вязкой земле под проливным дождем — это оказалось слишком тяжело для Хартли. Он запнулся и упал прямо на раненый бок, не сумев сдержать отчаянный вскрик боли. Когда Нилла наклонилась, чтобы помочь ему, она услышала в своей голове нечто, напоминающее неразборчивые слова. Возможно, это был какой-то вопрос, но — даже если это Кертис пытался до нее докричаться — она не смогла разобрать смысл. У нее не было ни времени, ни достаточной концентрации, чтобы ответить. Сейчас единственное, о чем она могла думать, так это о том, чтобы увести себя, мистера Хартли и своего брата как можно дальше от похитителей. При этом она понимала, что мистер Хартли может в любой момент умереть, и она была бессильна помочь ему. Она даже поднять его на ноги не могла.
— Я смогу встать… — болезненно произнес он после нескольких тщетных попыток. С огромным усилием он переместился на колени и на мгновение задержался в этом положении. Небо осветила вспышка молнии, за которой последовал громовой раскат. В следующий миг ливень начал хлестать по лицам и телам беглецов еще яростнее. Хартли, наконец, удалось встать, преодолев не только слабость и боль ран, но и воющую бурю. При попытке распрямиться он коротко застонал, согнулся и прижал руки к животу так, будто иначе у него могли вывалиться внутренности.
В стене дождя беглецы различили свет фар. Машина остановилась.
Нилла услышала, как две двери открылись и снова закрылись.
— Пошли! — призывно сказал Хартли и движением подбородка указал на лес слева от них.
— Джек! — Нилла ткнула его локтем в плечо, потому что он продолжал стоять с открытым ртом и тупо пялиться прямо перед собой. — Идем! — скомандовала она и толкнула его снова, чтобы заставить двигаться. Первые шаги он сделал так, будто пробирался сквозь что-то клейкое, но затем сумел перейти на бег и устремиться к лесу. Впереди было темно, как в могиле, поэтому мальчик быстро исчез во мраке. Нилла держала перед собой фонарь, чтобы хоть как-то освещать путь для Хартли. Они пробежали всего футов двадцать, когда он запнулся и снова упал, ударившись еще сильнее, чем прежде.
На заднем крыльце хижины мелькнул свет — похитители искали беглецов.
— Бегите! — простонал Хартли. — Со мной покончено, Нилла.
Теперь на крыльце сияла уже пара огней. Один из похитителей взял след, и второй последовал за ним.
— Я не могу вас… — начала Нилла.
— Спасай своего брата, — прошептал он ей. — Вот, что ты должна… — его взгляд переместился
