– Пусть так и будет, – уступил я. – Принимайтесь за работу, и дайте знать, если что-то выясните.
С минуту Робинсон стоял, вертя в руках свой котелок. Я знал, о чем он думает.
– Кстати, я оплачу все расходы, – добавил я.
– Ну, мистер Томпсон, с вашей стороны это очень любезно. Я не собирался предлагать ничего такого, но это очень поможет.
Я протянул ему несколько банкнот, и он с удовлетворением спрятал их в карман.
– Мистер Томпсон, ни капли не беспокойтесь. Мы еще поймаем этих пташек. Все это время я был совершенно уверен, что они имеют к произошедшему какое-то отношение. На вас работает лучший человек в отделе.
С этими словами он лихо надел шляпу и выскочил за дверь. Я вспомнил о своем обещании увидеться с Мэри, и о том, что я отослал стенографистов. Было прекрасное утро, наполненное всеми пряными ароматами бабьего лета. Синее небо было исполнено белоснежными облаками. Капли вчерашнего дождя все еще покрывали траву и деревья, придавая воздуху освежающе-бодрящий аромат.
Найдя возможную разгадку трагедии, я был переполнен энтузиазмом. Я чувствовал, что если убийцы Джима попадут в суд, то я смогу составить против них такое дело, что они угодят за решетку на всю оставшуюся жизнь. Они смогли выполнить свои угрозы, но я смогу заставить их поплатиться за это.
Я притормозил у дома Мэри и просигналил. Она открыла дверь и быстро вышла к машине. Трагические новости вчерашнего вечера смыли веселье с ее глаз и жизнерадостность ее походки.
– Я выплакала все глаза, – сказала она, забираясь в машину.
– Не начинай, иначе я к тебе присоединюсь, – ответил я, сглатывая ком в горле.
– Что произошло? – спросила она, когда мы тронулись. – В газетах много всего, но там говорится, что это была авария.
– Мэри, это сделал Залнич. Я почти наверняка уверен, что это он.
Я пересказал ей все, что узнал, и в конце упомянул странные слова Фрэнка Вудса.
– Баппс, выходит, ты не думаешь, что он с этим связан?
– Нет, – ответил я. – Раньше я так считал, но к утру я переменил мнение. Полагаю, он так странно вел себя из-за горя.
– Он любит Хелен, Баппс, – пробормотала Мэри. – Хелен секретничала со мной, пока жила у меня, и то, что она рассказывала о Вудсе, убедило меня в том, что он по-настоящему любит ее.
– Да, думаю, он любит ее, – признал я, – но он не имел права уводить ее от Джима.
– Человек, который забирает женщину, остается в выигрыше, не зависимо от того, имел он на это право или нет.
Я взглянул на нее, задумавшись, нет ли здесь чего-то личного. Она невесело смотрела прямо вперед. Когда я посмотрел на нее, ветер развивал ее золотистые волосы, и меня охватило какое-то безумие.
– Мэри... – начал я.
– Смотри на дорогу, Баппс!
Я посмотрел вперед, но лишь на мгновение. После того, как Джим ушел, ко мне пришла боязнь одиночества. Я снова взглянул на свою спутницу.
– Мэри, я знаю, что это не то время и место, но...
– Давай отправимся прямо в госпиталь и узнаем о состоянии Хелен, – быстро предложила она, хотя и так знала, что мы едем как раз туда. Упоминание о Хелен спустило меня с небес на землю и принесло осознание того, что в такое время я не имел права на разговоры о любви. Хотя никогда в жизни я не чувствовал такого желания рассказать Мэри о том, насколько я ее люблю.
Едва мы вошли в прохладный холл госпиталя, как ко мне подошел маленький интерн, с которым я говорил накануне.
– Мистер Томпсон, мы как раз пытаемся до вас дозвониться и не можем вас нигде застать.
Мое сердце подпрыгнуло до горла.
– Миссис Фельдерсон?..
– Нет, – ответил он. – Миссис Фельдерсон все так же без сознания. Это относительно мистера Фельдерсона. Коронер обнаружил что-то важное.
Я жестом велел Мэри оставаться на месте, а сам поспешил вниз, туда, где лежало тело Джима. До коронерского дознания его оставили там же. В комнате было темно, несколько человек собралось вокруг коронерского стола. Когда я вошел, все они обернулись на меня. От группы отделился представительный человек. Он подошел ко мне.
– Мистер Томпсон?
– Да.
– Я коронер. В ходе дознания я выяснил, что смерть вызвана не аварией. Мистер Фельдерсон был застрелен выстрелом в голову. Мы вынесли вердикт об убийстве.
Глава VII. Я становлюсь сыщиком
Убийцы! Сперва открытие доктора меня ошарашило, но затем, когда он начал описывать траекторию пули и прочие технические аспекты, на меня нахлынуло чувство благодарности. Позвольте объяснить. Коронер вынес вердикт об убийстве неустановленным лицом или лицами. Когда я впервые услышал об аварии, я был уверен, что с ней связано что-то зловещее, хоть у меня и не было никакого фундамента для таких предположений. Вердикт коронера дал основание моим подозрениям и возможность работать в открытую над тем, чтобы довести моих подозреваемых до скамьи подсудимых.
Убийство совершено неустановленным лицом или лицами? Я знал этих лиц: Залнич, Мецгер, Шрайбер. Они должны были узнать машину Джима, и они могли выстрелить, догнав ее. Мои раздумья прервал что-то неожиданно спросивший коронер. До этого я отвлекся от его речи, но сейчас вновь внимательно его слушал.
– Конечно, нельзя быть совершенно уверенным в траектории пули, но, кажется, стреляли сзади и сверху. И пока не доказано обратное, я исхожу из того, что убийца выстрелил с заднего сиденья.
– Но это невозможно, – возразил я, – ведь, в таком случае, убийца бы так же попал в аварию.
– Я думал так же, – медленно ответил коронер, окинув меня пытливым взглядом.
Хелен!
Внезапно мне сделалось плохо. Я нуждался в воздухе и солнечном свете; мне нужно было сбежать из этой мрачной комнаты, от этих пронзительных глаз, которые, казалось, читали мои мысли. Я поблагодарил коронера за то, что он дал мне знать о своем открытии, и спешно откланялся.
Хелен! Кровь стучала в висках.
Боже! Нет!
Своевольная, испорченная женщина,
