– Постараемся, – опустилась рядом с колдуном на колени Гледа и осторожно надела ему на руку браслет Чилы.
– Ух ты! – вытаращил глаза Скур. – Словно лучшего вина хлебнул! Что ж, может и два часа выдержу! Что это у тебя на лбу?
– Ничего, – прошептала Гледа, заматывая запылавший на лбу знак платком. – Держись.
– Что ты творишь, Гледа? – с болью окликнул дочь Торн, стирая с меча кровь, и тут же заорал во всю глотку. – Лучники! Все к менгиру!
– Так надо, папа, – сдержала слезы Гледа. – Так надо.
А потом пали ворота Опакума. Загремели, сползая по стенам, покореженные кованные створки. Заскрипела, выламываясь из каменных пазов тяжелая решетка. Огромный, брошенный таран покатился вниз по крутому подъему, давя и подминая под себя фризов, но те, что увернулись от него, ринулись в ворота, где их встречали берканские воины. И вслед за ними в крепость вошли энсы. И тогда Торн Бренин, метнув взгляд со стены, призвал самых лучших, самых проверенных отстоять ворота крепости.
– Ты куда, книжник? – разнесся над бастионом окрик Эйка, но Хопер уже бежал вслед за Гледой, за Рит, за Ло Фенгом к лестнице, чтобы скатиться на липкий от крови камень привратной площади и отбить ворота. Добежал до ворот и упал. Словно стальная рука стиснула его за горло. Стиснула и принялась нашептывать неразборчивую вязь увещеваний. И впервые за все долгие семьсот два года Хопер вдруг подумал, что те двенадцать его друзей, что обратились в камень, все чувствовали как обычные люди. И протыкая себе горло ножами, и каменея, и обращаясь в пепел… Голос…
– Что с тобой? – подскочил к Хоперу Ло Фенг.
– Не могу шевельнуться… – прохрипел Хопер, прикусывая губы в кровь. – Словно кто-то пытается овладеть мной. Зовет меня. Допрхал, раздери меня демон. Нет, Дорпхал! Не дождешься! Никогда! Святые боги!
– Как тебе помочь? – спросил Ло Фенг. – Что? Стриксы? Что тебе нужно?
– Нож, – услышал он голос Филии за спиной. – Отдай ему нож, Ло Фенг.
– Держи, – сунул в руку Хоперу каменный нож Ло Фенг.
В воротах кипела схватка. Искрились летающие мечи. Сверкали фризские секиры. Рычал, размахивая мечом, Торн Бренин. Разили врага девушки Ло Фенга, металась как молния – Гледа. Где-то там же очерчивал вокруг себя смертный круг эйконец. Хопер медленно выдохнул, стер со лба липкий пот, с трудом поднялся на ноги. Только что почудившийся ему властный призыв Дорпхала словно рассеялся в дыму. Голос затих. Хопер поднес к глазам каменный нож, вгляделся в его грани.
«Амма, Амма, – подумал он. – Какие глупости ты иногда прорицала. Где же ты теперь?»
– Все идет так, как должно идти, – услышал голос Филии Хопер и понял, что дочь Чилы уже и сама стоит с мечом в руках, и кровь стекает по ее рукам. – И когда случится то, что должно случиться, ничего нельзя будет изменить извне. Судьба всех нас будет в руках того, кто сам игрушка собственной судьбы.
– Тьфу, – сплюнул Хопер и пошел было к проездному двору, где отряд Торна и Ло Фенга добивал врага, но стальная рука вновь сомкнулась на его горле, и он упал на колени.
– Оставь меня, Допхал, – прохрипел Хопер. – Я все равно не поддамся тебе.
– Выпей, – бросилась к нему Филия с крохотной бутылью. – Всего лишь отвар лесных трав и ягод, но придает сил, как ничто другое. Твой час еще не пришел.
– Сдохну, не дождавшись своего часа, – прохрипел Хопер, поднялся на ноги и снова пошел, пошатываясь к воротам. Фризы, геллы, вандилы, энсы – все, кто пытался прорваться в Опакум – уже были порублены. Сидел, прижавшись к стене двора, сраженный осколком меча в сердце, Падаганг. Рыдал над телом Дума Руор. Шаннет, Кенди, Рит, Гледа, Ло Фенг, Брет, Торн, Кшама стояли, опустив мечи, в арке ворот. Напротив них замерла Амма.
Она все еще оставалась Аммой. Только стала выше ростом и побледнела, сравнялась цветом кожи с цветом собственных волос. И еще она несла в руке меч, который вновь стал огромным.
– Амма! – попытался закричать Хопер, но издал только сдавленный хрип.
– Амма! – выкрикнула Рит.
– Амма! – попятился от матери-наставницы Ло Фенг.
– Останься тот, кто будет служить мне, жнец не призывает трижды, – проговорила она и медленно двинулась вперед. Очень медленно. Так медленно, что казалось, будто ее подошвы пристают к камню. И все, кто стояли перед ней, все начали пятиться. Все, кроме Торна.
– Стой, исчадье погани! – упал на колени Вай. – Приди в себя, Амма! Святыми богами заклинаю тебя! Приди в себя!
– Папа, – хрипела Гледа, но отступала вместе со всеми.
«Приди в себя», – прошептал Хопер, нащупывая вернувшийся к нему нож и оглядываясь в надежде на помощь. Филия за его спиной выронила меч и посерела лицом так же, как стал сер весь Опакум. Подошедший Раск запихивал окровавленный топор за пояс.
– Не, я не полезу, – прошипел он. – Как тут лезть, когда на краю стоишь? Это не наша битва, Бланс. Или ты все еще Хопер? Сдохнем. Совсем сдохнем. Понимаешь или нет?
Все вокруг, все защитники крепости, все воины на стенах и за стеной, берканцы, фризы, вандилы, геллы, все валились ничком там, где стояли. И сам Хопер чувствовал неизъяснимое желание упасть на колени, а потом повалиться плашмя на камень и притвориться мертвым или даже стать им. И только воины Торна и Ло Фенга продолжали держаться на ногах. Но пятились при этом. Все кроме Торна и Вая, который зачастил, завыл, исполняя спасительные гимны. Вот она сравнялась с Торном, который почему-то оставался неподвижен, подошла к Ваю и стремительным движением снесла ему голову, да так, что изреченные монахом гимны, долетая эхом из-под сводов бастиона, казались изреченными уже мертвыми губами.
– Стой, Амма! – словно отыскал собственный голос, выкрикнул, разрывая связки, Хопер. И она услышала. Обратила на него взгляд. Смерила с головы до ног. Скривилась в серой усмешке. Положила руку на плечо Торна, подняла меч, показала им на каменный нож, зажатый в кулаке Хопера и прохрипела:
– Посмотри, Торн Бренин. Посмотри на Хопера. Он хочет убить твою дочь.
И окаменевший Торн Бренин развернулся, и пошел на Хопера.
– Папа, – прошелестела в ужасе Гледа, стиснув локоть книжника, потому что ее отец, отставной капитан одалской гвардии Торн Бренин шел убивать по приказу жницы, думая, что защищает свою дочь.
– Папа! – заорала, срываясь на визг Гледа.
– Стой, придурок! – метнулась к Торну Шаннет, но он, не сводя глаз с Хопера, одним взмахом меча перерубил черноволосую фризку от плеча до груди.
– Прости, девочка, – двинулся вперед Ло Фенг.
Он казался щуплым на фоне знаменитого Бешеного Торна, и должен был быть снесен им, словно ураганом, но устоял. Торн нанес эйконцу неотразимый и сокрушительный удар, но Ло Фенг сместился, и меч Торна вместе с его отрубленной кистью зазвенел на камнях.
– Папа… –
