Когда к ней пришло это слово, Паладин вдруг почувствовала, что ее накрывает ошеломляющая волна разочарования.
Конечно, она запрограммирована подчиняться приказам Элиаша, доверять ему и даже любить его. Это не явилось для нее неожиданностью. Однако она оказалась не подготовленной к тому, что будет чувствовать, если станет думать об Элиаше, не идеализируя его. Как давным-давно сказал ей Клык, Элиаш – настоящий антропоморфизатор: самой главной частью Паладин он считал ее человеческий мозг – особенно потому, что, по его мнению, этот мозг делал ее женщиной. Она знала это, но не могла это почувствовать. До сих пор.
Паладин индексировала одно воспоминание за другим, извлекала данные из программ «объект», «любоффкхозяину» и «хорпесик». Постепенно она обнаружила последовательность, которая не имела никакого отношения к приложениям, которые установил завод «Кагу роботикс» в Кейптауне. Поначалу это было просто повторение: она вспомнила каждый раз, когда Элиаш называл ее «приятель» – задолго до того дня на стрельбище. И еще он так смотрел на нее, когда они разговаривали. Но дело было не только в этом.
Она – робот, находящийся в кабале у Африканской Федерации, и, следовательно, у Элиаша было мало возможностей в общении с ней. Но он, как мог, пытался дать ей выбор, даже стреноженный нейрохимическими и культурными сигналами, о которых она не имела ни малейшего представления. Она несколько раз подряд просмотрела свои воспоминания о том дне в Касабланке. Тогда он спросил, хочет ли Паладин, чтобы он называл ее «она». Да, он задавал неправильный вопрос, но если прислушаться к тому, что стояло за этими словами… то окажется, что он спрашивал ее согласия.
Пока она добавляла в память метаданные, Паладин поняла кое-что еще. Именно потому что он спросил ее согласия таким непрямым способом, вопрос не активировал ни одну из ее программ, управляющих эмоциями. Она смогла принять решение независимо от своих заводских настроек – вероятно, потому, что ни один робоадмин не мог представить себе, что человек будет спрашивать робота о предпочтительных местоимениях. Ни одна из ее программ не помешала ей сказать Элиашу «нет», и поэтому она решила ответить «да».
Жук, несомненно, сказал бы, что у рабов нет выбора, что настоящая любовь не может возникнуть в разуме, которым управляют такие программы, как «хорпесик» и «любоффкхозяину». Но кроме них у Паладин ничего не было.
После включения Паладин легко перезагрузила Актина и установила драйвер для его антенны, но Актин молчал. Тогда Паладин стала работать над Жуком, надеясь, что не повредила память насекомообразного робота.
Наконец Актин заговорил.
– Кто ты? – раздался его голос из динамиков, подключенных к сети лаборатории.
Паладин отправила ему шар информации, заключенный в оболочку с защитой от копирования. Она не сообщила ему всю правду, а только изложила крайне упрощенную ее версию. Но он поймет, что она выполняет задание – ищет пирата, который был связан с Бобби.
Почти минуту Актин не отвечал. Затем она ощутила, что он создает заплатку для крыла Жука – тот получил небольшие повреждения, когда Паладин выключила его во время полета.
– Я взял на себя смелость, – снова сказал он через динамики. Кажется, Актин предпочитал микроволнам звуковые волны. – Для него будет менее травматично, если после загрузки он обнаружит, что его крылья не повреждены. Жук считает, что морфология влияет на личность. Правда, это мнение ничем не подтверждено. Он же просто историк.
– Я боюсь, что у него может быть повреждена память, – сказала она в ответ. – Несколько его процессов я убила довольно резко.
– Кроме того, ты убила моего научного руководителя. Теперь мне будет сложнее закончить мою диссертацию – хотя, возможно, приятнее.
Очевидно, коллеги не будут сожалеть о смерти Бобби – разве что Джек и другие «Желчные таблетки». С помощью молекулярного клея, позаимствованного из лаборатории Джек, Паладин прикрепила созданную Актином заплатку на крыло Жука – и с удивлением поняла, что он уже перезагрузился.
Я в сознании уже несколько минут, сообщил он. Его крылья задвигались, а темная грудь медленно приобрела темно-лиловый цвет. Неплохой маленький предохранитель, который я установил, как только получил автономию. Не хочу, чтобы меня выключали без моего разрешения, понимаешь?
Это могло быть опасно, ответила Паладин.
Опаснее, чем то, что ты делаешь здесь? На кого ты работаешь?
Она отправила ему тот же шар с информацией, что и Актину.
Ну, на тех, кто пиратит патенты, мне плевать. Но мне ясно одно: ты, скорее всего, спасла жизнь Актину и убила человека, который за свою карьеру уничтожил десятки роботов. Я не знаю, кто ты, но ты можешь считать меня своим другом.
Спасибо.
Его заявление о дружбе не так тронуло Паладин, как в случае с Элиашем, но ей все равно было приятно. Если это чувство и было ответом, который она искала, когда спасала роботов, то она была рада, что решила поверить Жуку, несмотря на его раздражающую политическую риторику.
– Я хотел бы получить тело с более совершенным интерфейсом, – объявил Актин.
– У меня есть скидка в «Модификациях Зоны», – сказал Жук. – Сегодня добудем для тебя что-нибудь простенькое, а тюнингом займешься позже.
– И что ты теперь будешь делать? – спросила Паладин, продолжая просматривать сетевые журналы Джек.
– Мне нужно дописать диссертацию. Новый хозяин лаборатории Бобби вместе с ней унаследует и меня, и тогда я смогу работать дальше, чтобы получить автономность. Надеюсь, что меня уже не посадят в фабрикатор.
– Даже не верится, что этот козел так с тобой поступил. – Жук взлетел и бесшумно завис в воздухе. – Мы можем добыть для тебя ключ автономности немедленно – подать петицию в Коалицию по правам человека или же действовать быстро и грязно. Я знаю одну группу, которая даст тебе права суперпользователя – это практически то же самое, что и ключ автономности.
– Я не хочу так делать. Я хочу получить ученую степень.
– Ты в самом деле этого хочешь или этого требуют твои программы? – спросил Жук.
Актин отправил ему несколько грубых эмотиконов.
– Этого хочу я. Этого требуют мои программы. Я не могу это знать, и этот вопрос меня совершенно не интересует. Я даже не верю в существование сознания. Когда я получу автономность, то буду и дальше подчиняться программам, и мне все так же будет нужна работа по изучению интерфейсов мозга.
– Неужели ты не хочешь обрести свободу?
– Свободу продавать беспилотникам сувениры, напоминающие о бессмысленных и не имеющих силу законах?
Паладин почувствовала, что пора сменить тему.
– Ты видишь в журналах что-нибудь похожее на подключение к удаленному серверу? – спросила она, в основном обращаясь
