Тут они заговорили все хором. Это была неисчерпаемая тема.
– Эй, а ведь это я нашел! – припомнил им Крикун, торжествующе улыбаясь во весь рот, несмотря на подбитый и заплывший глаз.
– Заходим, – прервал Лебрак.
Крик изумления и ужаса вырвался одновременно из четырех глоток, страшный, душераздирающий крик, в котором смешались тревога, страх и ярость.
Хижина была разорена, разграблена, разгромлена, уничтожена.
Здесь кто-то был, конечно, враги. Разумеется, вельранцы! Казна исчезла, оружие было сломано или похищено, стол вырван из земли, очаг снесен, скамьи перевернуты, мох и листья сожжены, картинки разорваны, зеркало разбито, лейка помята и продырявлена, крыша проломлена. А метла – крайнее оскорбление, – украденная из школьного чулана старая метла, еще более лысая и грязная, чем обычно, издевательски воткнута в землю как живой свидетель разгрома и насмешки воров.
Каждое свидетельство разора вызывало новые крики ярости, и вопли, и проклятья, и клятвы отомстить.
Кастрюли были расплющены, а картошка… испачкана.
– Если бы мы пришли хотя бы вчера! – сокрушался Лебрак. – А ведь я об этом думал! Ведь не могли же они все сюда прийти, у них полно раненых, я точно знаю. Мы им устроили, им досталось еще больше, чем нам. Если бы мы их тут застали! Черт, черт, черт! Я бы их всех передушил!
– Свиньи! Сволочи! Грабители!
– А всё-таки, знаете, подло они поступили, – рассудил Курносый.
– А мы-то хороши, что нас так отделали!
– Мы тоже должны обнаружить их хижину, – продолжал Лебрак, – и ничего больше, черт побери, вот и все!
– Так, но когда? После четырех они придут караулить на свою опушку. Мы можем искать только во время уроков, но тогда придется прогулять не меньше целой недели, потому что и рассчитывать нечего, что мы в первое же утро наткнемся на нее. Кто осмелится на такое, чтобы заработать жуткую порку от отца и схлопотать месяц отсидки после уроков от учителя?
– Только Гамбетт!
– Но как эти гады всё-таки смогли ее обнаружить? Так хорошо скрытую хижину, про которую никто не знал и никто не видел, как мы в нее шли!
– Это невозможно! Им кто-то сказал!
– Думаешь? Но кто? Только мы знали, где она! Значит, среди нас предатель?
– Предатель… – задумался Крикун.
И тут, совершенно забыв про глаз и несмотря на повязку, он хлопнул себя по лбу, озарившемуся внезапной идеей.
– Да! Черт побери! – проревел он. – Да, среди нас предатель! И я знаю, кто это! А, теперь-то я всё понимаю, теперь я обо всем догадался, поганец, иуда, вонючка!
– Кто? – спросил Курносый.
– Кто? – повторили двое других.
– Да Бакайе, проклятье!
– Хромой? Ты думаешь?
– Уверен. Вот послушайте: в четверг его с нами не было. Он поехал с отцом на ярмарку в Бом, ага? Помните? А помните рожу, с какой он вернулся? У него был такой вид, будто он нас презирает, будто ему совершенно плевать на нас. Так вот, возвращаясь из Бома, они с отцом проехали через Вельран. Они немного выпили, остановились у кого-то там, уж не знаю у кого, но спорю на что хотите, что это так. Очень даже может быть, что он сговорился с вельранцами и сказал им, где наша хижина. И тогда кто-то из них, кто не ранен, вчера пришел сюда, приведя самых здоровых. Ну и вот, проклятье, вот так-то!
– Свинья! Предатель! Негодяй! – бормотал Лебрак. – Если это правда, черт возьми, береги свою шкуру! Я его зарежу!
– Если это правда?! Это так же точно, как то, что дважды два – четыре. Что меня зовут Крикун. И что у меня синяк, черный, как дно горшка!
– Значит, надо его разоблачить, – сделал вывод Тентен.
– Пошли отсюда, нечего здесь больше делать. У меня от этого зрелища кровь вскипает и сердце разрывается, – простонал Курносый. – Обсудим по дороге, а главное, надо, чтобы никто не догадался, что мы тут сегодня были. Завтра воскресенье, мы его уличим, заставим признаться, и тогда…
Курносый не договорил. Но его плотно сжатый кулак взметнулся к небу, энергично довершая его мысль.
И они той же дорогой, по которой пришли, вернулись в деревню, предварительно обсудив суровые меры мести на завтра.
VIII. Наказанный предатель
Неизлечимая печаль меня гнетет,И только месть – мое законное желанье.Малерб{49}. «На смерть сына»– А может, сходим к хижине? – коварно предложил Крикун в воскресенье после вечерни, когда все его товарищи собрались вокруг генерала под навесом водопоя.
Бакайе задрожал от радости. Он меньше всего на свете подозревал, что за ним тайно наблюдают.
Впрочем, кроме четырех военачальников, накануне принявших участие в прогулке, никто, даже братья Жибюсы и Гамбетт, не подозревали, в каком состоянии находится хижина.
– Сегодня лучше не драться, – посоветовал Курносый, – так что пойдем по дороге к Донзе.
Все согласились, и небольшая, весело щебечущая и не думающая ни о чем дурном армия пустилась в путь к своему убежищу.
По обыкновению, впереди шел Лебрак. В середине колонны, как ни в чем не бывало, неподалеку от Бакайе, даже не глядя на него, шагал безмятежный Тентен. Позади, не теряя из виду подозреваемого, колонну заключали Крикун и Курносый, раны которых стремительно заживали.
Бакайе был заметно взволнован сложными переживаниями, он не знал толком, что именно по его наущению сделали вельранцы. Что предстоит увидеть в хижине? Какие рожи будут у Лебрака, Курносого и всех остальных, когда…
Время от времени он украдкой поглядывал на них, и, вопреки желанию, в его глазах горели сдерживаемая злоба, потаенная радость и еще легкое чувство страха.
А если они что-то заподозрят? Но откуда они могут знать, а главное, как докажут?
Отряд шел по лесной тропе. Склонившись к верхолазу, Крикун говорил:
– Послушай, Курносый, помнишь своих вчерашних воронов? Ни за что бы не поверил… И все же правда, иногда они приносят беду!
– Давай-ка спросим Бакайе, – отвечал Курносый, к которому каким-то необъяснимым путем вернулся его скептицизм, – спроси-ка его, не видел ли он сегодня утром воронов? Он даже не догадывается, что мы знаем, и не знает, что его ждет. Глянь на него, нет, ты только глянь на эту сволочь!
– Вот наглец! Чувствует уверенность в себе и совершенно спокоен!
– Знаешь, главное – не дать ему удрать!
– Да ладно, он же колченогий!
– Верно, но скачет эта саранча хоть куда!
На другом конце колонны слышался голос Було:
– А мне вот непонятно: неужто после встрепки, которую мы им задали, они снова придут?
– По мне, – отвечал Лебрак, – так у них тоже должен быть тайник. Мы все видели, что, когда они вышли из лесу, у них уже не было палки для брюк Тентена.
– Да, у них точно есть хижина вроде нашей, – сделал вывод Тижибюс.
Услышав такое заключение, Бакайе хмыкнул, что не ускользнуло от внимания Тентена, а заодно Крикуна и Курносого.
– Ну что? Теперь убедился? – шепнул Крикун.
– Да! – отвечал его товарищ. – Вот гад! Ничего, нам он признается во всем!
Отряд уже выходил из лесу, скоро хижина. Теперь они двигались по заросшим тропкам.
– Ах ты, черт! –
