– Я не понимаю, в чём тут проблема?! – человек с протезом повысил голос. Он уже полтора часа потерял в попытке выяснить, что же за штуковина уничтожила вертолёт с беглецами в нескольких километрах отсюда. Долгие пути изысканий привели его к этому несговорчивому, облачённому в белый халат человеку, который уже полчаса убеждал пришедших в своей чрезвычайной занятости, а когда ему предложили плату, принялся торговаться. В результате наглый зануда получил от лысоватого мужчины в глаз и сейчас возмущался, но уже по делу.
– Проблема в том, что подобные устройства в основе своей – это набор микросхем и датчиков. Плюс небольшой двигатель устройства управления полётом, будь то крылья или винты, блок питания или система навигации. То, что вы принесли мне просто груда хлама. Ко всему прочему, как я уже сказал, это неземные технологии. Даже при огромном желании я не смог бы выяснить, что это за штуковина. Но к вашему величайшему счастью у меня нет семьи, и я могу позволить себе тратить время на споры с вами. Ко всему прочему у этой штуки нет никаких систем, а внутреннее строение, если его таковым можно назвать, не похоже ни на что, когда-либо виденное мной. То, что это дрон, я узнал от вас, поскольку здесь нет ничего, хоть как-то на это указывающее. Устройство не имеет систем маневрирования, да и, вообще, каких бы то ни было систем. Это всего лишь кусок искорёженного железа, залитый каким-то склизким веществом. А внутренняя начинка, вообще, загадка! – программист поднялся со стула, потрогал разбитый глаз и включил лампу-сканер. – Смотрите! – Он ткнул пальцем в самую сердцевину обломков. – Ничего не напоминает? – Лысоватый мужчина и плюгавый докторишка с гематомой и перебинтованной рукой наклонились к искорёженному куску металла.
– Это вроде как… – протянул задумчиво доктор.
– Верно! Это словно органы живого существа. Мышцы, вены, связки, нейронные пучки. А в центре… – программист ткнул пальцем в то место, откуда был извлечён модуль памяти, – это мозг.
И действительно, присмотревшись, мужчина и старик увидели некое подобие своего рода отростков. Бледные, местами белые они исходили из стенок небольшого контейнера, покорёженного при деформации.
– То есть…? – начал было лысоватый, но так и не смог грамотно сформулировать вопрос.
– Верно. Это нейронный гибрид искусственного мозга и машины. Почему искусственного? Да потому что даже у младенца мозг куда больше. А этот вовсе крохотный. Я могу поклясться своей мамой, которой у меня никогда и не было, что это технологии не из нашего мира. Я даже больше скажу, это даже не технологии «Жестоких». Я видел их бактерию, изучал останки «Дубликатов», работал с тем, что осталось от их приборов после уничтожения Мирного. Так вот, это нечто необычное. Подобного я в своей жизни ещё не встречал. Не знаю, где вы это откопали, ребята, но на вашем месте, я бы это спрятал и забыл лет на триста-четыреста, потому что нам ещё расти и расти до подобных технологий.
Лысоватый мужчина с протезом и плюгавый докторишка с откровенным недоумением взирали на взъерошенного программиста.
– Вы сможете сказать хоть что-то конкретное по этой штуке? – едва сдерживая свою и без того рвущуюся наружу злобу, спросил лысоватый. Программист закатил глаза и, отмахнувшись от взбешённого старика, выскочил из кабинета с криком сумасшедшего, вырвавшегося на свободу после долгих лет заточения в одиночной камере.
– По всей видимости, не может, – глядя вслед удалившемуся программисту, протянул старикашка. Лысоватый ударил кулаком по столу.
В этот момент раздался звук вызова его коммуникатора.
– Да! – проорал лысоватый. – Кто это? – в маленьком динамике наушника прошелестел чей-то скрипучий голос. – Где это было в последний раз? – проорал человек с протезом куда-то в сторону. Плюгавый старикашка медленно опустился на маленький круглый стульчик. – Не спускать глаз с этого квадрата, я прибуду, как смогу. Обыскать там всё и будьте начеку, это вам не бойскауты-натуралисты! – голос в наушнике ещё что-то прошелестел и отключился.
– Есть новости? – поинтересовался у лысоватого плюгавый старикашка.
– Одна хорошая, одна плохая, – ответил тот. – С какой желаете начать?
– Люблю хорошие финалы, – улыбнулся старикашка. – Начинайте с плохой.
– Плохая новость в том, что вот эти штуки, – он ткнул пальцем в кучу металла, лежащую на столе мёртвым грузом, – нашли Бирюка и его отряд быстрее, чем наши многочисленные солдатики. Сейчас они контролируют место, где в последний раз появлялся отряд «Стальная кольчуга» и никого туда не подпускают. Эти штуки простреливают периметр удерживаемого ими квадрата и уже есть первые жертвы.
– У меня вопрос, – задумчиво произнёс плюгавый старикашка. – В чём тут шутка? Зачем контролировать место гибели?
– «Глаза неба» не видят там трупов. По докладу, переданному моим сотрудником, там нет тел. Там, вообще, ничего нет. Но основная проблема сейчас не в этом. Мне вдруг стало очень интересно узнать, чьи же это дроны?
– Вопрос на миллион. А откуда тогда хорошая новость? – удивился старикашка.
– Хорошая новость в том, что Бирюк жив и мы знаем, где его искать. – Лысоватый продемонстрировал собеседнику странный жутковатый оскал, от которой плюгавого докторишку передёрнуло.
– А что делать с этой штукой? – он ткнул пальцем в кусок искорёженного железа.
– Воспользуемся советом нашего неуравновешенного друга. – Он громко свистнул. В кабинет тут же вбежали четверо солдат в чёрной форме. – Отправьте это в хранилище, – приказал лысоватый человек. – Я думаю, у нас ещё будет время на то, чтобы выяснить, кому принадлежат подобные технологии. Если эти некто думают, что способны помешать моим планам, я задушу их самоуверенную наивность в зародыше. – Он бросил злобный взгляд на искорёженные обломки, которые упаковывали люди в чёрной форме и проскрежетал. – Раз у этой штуки есть мозг, значит, её можно убить.
Заброшенная шахта в 58 километрах к югу от горы Конжаковский камень. 28 мая. 03:32.
– Когда Михаил наконец-таки покинул лабораторию профессора Паризина, был уже март 2049 года. Я помню тот день. Это была последняя нормальная весна на нашей планете. Более таких чудных весенних капелей я уже нигде не видал.
