Под вечер Керн явился на главный вокзал, получил чемодан и сдал его в камеру хранения. Адрес Рут был ему известен, но идти к ней засветло не стоило. Некоторое время он провел на вокзале, затем посетил несколько еврейских магазинов, наводя справки об организациях помощи беженцам. В чулочной лавке ему дали адрес религиозной общины, и он направился туда.
Молодому человеку, встретившему его, он объяснил, что вчера перешел границу.
— Легально? — спросил молодой человек.
— Нет.
— А документы у вас есть?
Керн удивленно посмотрел на него:
— Будь у меня документы, я не пришел бы сюда.
— Еврей?
— Нет. Полуеврей.
— Религия?
— Евангелическая.
— Ах вот как! Тогда мы мало что сможем для вас сделать. Средства наши весьма ограничены, и, будучи религиозной общиной, мы главным образом… сами понимаете… помогаем евреям, то есть людям нашей веры.
— Понимаю, — сказал Керн. — Из Германии меня выгнали потому, что мой отец еврей. Здесь вы не можете мне помочь, потому что моя мать христианка. Странный мир!
Молодой человек пожал плечами:
— Очень сожалею. Но в нашем распоряжении только частные пожертвования.
— Тогда скажите хотя бы, где здесь можно прожить несколько дней без регистрации, — сказал Керн.
— Увы, этого сказать не могу. Не только не могу, но и не имею права. Теперь действуют очень строгие положения, и мы обязаны неукоснительно их выполнять. Вам надлежит явиться в полицию и попросить разрешение на проживание.
— Что ж, — ответил Керн, — в этих делах у меня уже есть некоторый опыт!
Молодой человек пристально посмотрел на него.
— Подождите, пожалуйста, еще минуточку. — Он зашел за конторку, стоявшую в глубине, и вскоре вернулся. — В виде исключения мы даем вам двадцать франков. К сожалению, больше ничего для вас сделать не можем.
— Очень благодарен! Так много я и не ожидал!
Керн тщательно сложил кредитку и спрятал в бумажник. Других швейцарских денег у него не было.
На улице он остановился, не зная, куда идти.
— Ну, так как же, господин Керн? — чуть насмешливо спросил кто-то за его спиной.
Керн резко обернулся. Он увидел молодого, довольно элегантно одетого человека примерно одних с ним лет. Тот улыбнулся:
— Не пугайтесь! Я тоже только что оттуда. — Он показал на дверь религиозной общины. — Вы впервые в Цюрихе?
С минуту Керн недоверчиво смотрел на него.
— Да, — сказал он затем, — впервые. До сих пор я в Швейцарии не бывал.
— Так я и думал. Не обижайтесь, но скажу вам прямо — вы не очень-то ловко изложили свою историю. Незачем было говорить, что вы евангелического вероисповедания. Но вам все-таки оказали помощь. Если хотите, могу разъяснить вам кое-что. Меня зовут Биндер. Не выпить ли нам по чашке кофе?
— С удовольствием. Есть тут что-нибудь вроде кафе для эмигрантов?
— Есть, и не одно. Лучше всего пойти в кафе «Грайф». Оно недалеко отсюда, и полиция пока что не особенно присматривается к нему. По крайней мере там еще не было ни одной облавы.
Оба направились к кафе «Грайф». Оно напоминало кафе «Шперлер» в Вене.
— Откуда прибыли? — спросил Биндер.
— Из Вены.
— Тогда вам нужно слегка переучиться. Слушайте внимательно! Конечно, в полиции вам дадут разрешение на краткосрочное проживание. На два-три дня. Потом, разумеется, придется уехать. Шансы на такое разрешение при отсутствии документов в настоящий момент составляют менее двух процентов. Шансы на немедленную высылку — около девяноста восьми. Хотите рискнуть?
— Ни в коем случае.
— Совершенно правильно! Помимо всего прочего вы рискуете еще и тем, что вам запретят въезд в страну — на год, на три года, на пять лет или даже больше, — в зависимости от обстоятельств. Если после этого вас снова схватят — сядете в тюрьму.
— Знаю, — сказал Керн. — Как и везде…
— Все это можно отсрочить, оставшись здесь нелегально. Но если попадетесь — точка! Сразу же выдворят! Так что все зависит от ловкости и везения.
Керн понимающе кивнул.
— Как тут насчет работы?
Биндер рассмеялся:
— Исключено! Швейцария маленькая страна. Своих безработных хоть отбавляй.
— В общем, обычная картина: легально или нелегально подыхать с голоду или нарушать законы.
— Совершенно точно! — убежденно и поспешно ответил Биндер. — Теперь к вопросу о зонах. В Цюрихе опасно. Очень ретивая полиция. Вдобавок все они ходят в штатском, что тоже неприятно. Здесь удерживается только самый матерый народ. У дилетантов ничего не выходит. Сейчас хорошо жить во французской Швейцарии. Особенно в Женеве — социалистический муниципалитет. Неплохо и в Тессине, но там очень уж маленькие городишки. Как вы работаете? Просто или промышляете?
— Не понимаю вас.
— Я хочу сказать, хотите ли вы получать пособие, и только, или же, кроме того, подрабатывать на мелкой торговле?
— Я хотел бы немного торговать.
— Это считается опасной работой. Ваши действия наказуемы вдвойне: нелегальное проживание плюс нелегальная работа. А уж если кто-нибудь на вас донесет, тогда дело совсем дрянь.
— Кто же это донесет на меня?
— Дорогой мой, — ответил многоопытный Биндер, терпеливо продолжая свои поучения, — не будьте наивны. На меня однажды донес один еврей, у которого больше миллионов, чем у вас однофранковых монет. Я попросил у него денег на билет до Базеля, а он, видите ли, возмутился! Итак, если займетесь торговлей, продавайте только мелочь: карандаши, шнурки, пуговицы, школьные резинки, зубные щетки и все такое прочее.
Никогда не таскайте с собой чемодан, ящик или даже портфель. На этом попадались уже многие. Самое лучшее — рассовать барахло по карманам. Теперь все легче: настала осень, и вы можете ходить в пальто. Чем вы, собственно, торгуете?
— Мылом, духами, туалетной водой, гребешками, английскими булавками…
— Это хорошо. Чем дешевле вещь, тем больше на ней зарабатываешь. Лично я не торгую. Принципиально. Я из так называемых «тигров», то есть тех, кто живет на всяческие пособия. Поэтому мне не пришьешь статью о нелегальном заработке. В худшем случае привлекут за попрошайничество и бродяжничество. Скажите, есть у вас какие-нибудь адреса?
— Какие еще адреса?
Биндер откинулся на спинку стула и изумленно посмотрел на Керна.
— Господь с вами! — воскликнул он. — Ведь это самое главное! Я имею в виду адреса людей, которым можно предлагать свой товар. Не станете же вы ходить наугад из одного дома в другой! Этак вам и трех дней не продержаться. Донесут.
Он
