— Но женщину вы ведь наверняка не отправите обратно в Германию?
— Конечно, нет. Лично я, во всяком случае, никогда не сделал бы этого. А почему вы спрашиваете?
— Без особой причины. Просто мне приходилось встречать женщин без документов. Для них все это еще намного труднее. Поэтому я и спросил.
Судья вынул из дела бумажку и показал ее Керну:
— Вот распоряжение о вашей высылке. Посмотрите! Теперь вы верите, что вас направляют во Францию?
— Верю.
Судья положил бумажку обратно в папку.
— Ваш поезд уходит через два часа.
— Значит, доставить меня в Женеву никак невозможно?
— Никак. Из-за беженцев мы несем большие расходы по железнодорожным перевозкам. Имеется строжайшее указание всякий раз доставлять их к ближайшему пограничному пункту. Тут я вам действительно не могу помочь.
— А если я сам оплачу проезд, меня отвезут в Женеву?
— Тогда, пожалуй, другое дело. А вы этого хотите?
— Нет, у меня не хватит денег. Просто спросил.
— Зачем же задавать лишние вопросы? — сказал судья. — Будь у вас деньги, вы должны были бы оплатить билет и до Базеля. Но я не стал выяснять этого. — Он встал. — Прощайте! Желаю вам всего хорошего! Надеюсь, во Франции дела ваши пойдут на лад! Надеюсь также, что вскоре все изменится!
— Да, может быть! А то мне бы хоть сейчас в пору повеситься.
Керну не удалось известить Рут о своем положении. Посетивший его накануне доктор Бер сообщил, что еще с неделю ей придется полежать в больнице. Керн решил написать Беру, как только окажется на французской границе. Самое главное он теперь знал: Рут наверняка не вышлют в Германию, а если у нее будут деньги на билет, то ее, возможно, доставят прямо в Женеву.
Ровно через два часа за ним пришел полицейский в штатском, и они отправились на вокзал. Керн нес свой чемодан — накануне Бер забрал его в овчарне и принес ему.
Они подошли к какому-то сельскому трактиру. Окна зала на первом этаже были распахнуты. Здесь пел мужской хор под аккомпанемент нескольких цитр. У окна стояли два певца в одеждах альпийских горцев и исполняли на тирольский лад песню с переливами. Закинув друг другу руки за плечи, они ритмично раскачивались. Полицейский остановился. Один из певцов, тенор, оборвал пение на полутакте.
— Где же ты пропадаешь, Макс? — спросил он. — Все ждут тебя.
— Служба! — ответил полицейский.
Певец смерил Керна небрежным взглядом.
— Получается ерунда какая-то! — пробурчал он неожиданно низким голосом. — Выходит, спевка нашего квартета опять срывается?
— Ничего подобного. Через двадцать минут я вернусь.
— Это точно?
— Точно!
— Ладно! Но помни — сегодня надо во что бы то ни стало разучить двойные переливы. Смотри не простудись!
— Нет, что ты!
Они пошли дальше.
— Разве вы не поедете со мной до границы? — спросил Керн немного спустя.
— Нет, мы придумали другой способ перебрасывать вас на ту сторону.
Вскоре они дошли до станции. Полицейский разыскал машиниста.
— Вот вам пассажир! — объявил он, показывая на Керна, и вручил машинисту распоряжение о высылке.
— Счастливого пути, сударь! — добавил он с неожиданной для подобной ситуации учтивостью и зашагал прочь.
— Пойдемте со мной! — Машинист подвел Керна к тормозной будке товарного вагона. — Влезайте сюда!
В маленькой кабинке не было ничего, кроме деревянного сиденья. Керн задвинул под него чемодан. Машинист запер дверку снаружи.
— Вот так! В Базеле вас выпустят.
Он зашагал по тускло освещенному перрону.
Керн высунул голову из окошка тормозной будки, осторожно примеряясь, не удастся ли протиснуться. Это исключалось — окошко было слишком узким.
Через несколько минут поезд тронулся. Мимо проплыли залы ожидания, где стояли пустые столики и неизвестно зачем горели яркие лампы. Промелькнул и растаял в темноте начальник станции в красной фуражке. Пять-шесть улочек с приземистыми домиками, шлагбаум с вереницей ожидающих автомобилей, небольшое кафе, где несколько посетителей играли в карты, — и городок скрылся из виду.
Керн уселся на скамейке, прижал ноги к чемодану и стал смотреть в окошко. Ночь была темная, ветреная и какая-то удивительно чужая, и вдруг он почувствовал себя совсем плохо.
В Базеле Керна встретил полицейский, который доставил его на таможню. Здесь его накормили. Затем в сопровождении конвоира он сел в трамвай и поехал в Бургфельден. Выйдя из вагона, они прошли мимо еврейского кладбища, смутно вырисовывавшегося в темноте. Миновав кирпичный завод, свернули в сторону от шоссе. Вскоре полицейский остановился.
— Теперь идите прямо, никуда не сворачивая.
Керн пошел дальше. Он приблизительно представлял себе, где находится, и придерживался направления на Сен-Луи. Прятаться не стоило: не все ли равно, когда его задержат — сейчас или чуть позже.
Однако он сбился с пути и лишь к утру попал в Сен-Луи, где немедленно явился в полицию и доложил, что ночью был переброшен сюда через Базель. Очень хотелось избежать тюремного заключения, а это было возможно только при условии явки в полицию или на таможню в день перехода границы. Тогда наказания не полагалось. Речь могла идти лишь об обратной высылке.
В полиции его продержали до вечера. Потом доставили на пограничный таможенный пост. Тут дежурили два чиновника. Один сидел за столом и что-то писал. Другой примостился на скамье у печки, курил крепкие алжирские сигареты и поминутно поглядывал на Керна.
— Что у вас в чемодане? — вдруг спросил он.
— Личные вещи, — ответил Керн.
— Ну-ка, откройте.
Керн поднял крышку. Таможенник встал, вразвалку подошел к Керну и с явным любопытством принялся рыться в чемодане.
— Туалетная вода, мыло, духи! Глянь-ка! Сколько же всякой всячины вы понавезли из Швейцарии! Ведь не станете вы утверждать, что все это нужно вам для личного пользования!
— Нет, конечно, я этим торгую.
— Тогда придется платить пошлину! — заявил чиновник. — Вытащите эти пакеты! А вот это барахло, — он указал на английские булавки, иголки и другую мелочь, — можете не оплачивать. Бог с ним!
Керну казалось, что он видит дурной сон.
— Платить пошлину? — изумленно произнес он. — Вы предлагаете мне платить пошлину?
— А как же! Ведь вы не дипкурьер, верно? Или вы думаете, что я куплю все эти флакончики? Вы ввезли во Францию товары, подлежащие пошлинному обложению. Вытаскивайте их, быстро!
Чиновник достал тарифный перечень и пододвинул весы.
— У меня нет денег, — сказал Керн.
— Нет денег? — Чиновник засунул руки в карманы брюк и, покачиваясь, пояснил: — Ладно, тогда эти вещи конфискуются. Давайте их сюда.
Керн присел на корточки, захлопнул крышку чемодана и придавил ее ладонями.
— Я доложил вам о своем прибытии для того, чтобы вы немедленно отправили меня обратно в Швейцарию! Мне незачем платить вам пошлину!
— Еще учить меня вздумал! Ишь
