Глаза Локи от шока широко распахнулись, и он превратился в самый безобразный замороженный десерт, который мне когда-либо приходилось видеть.
Мои друзья с девятнадцатого этажа радостно бросились в бой.
– Смерть и слава! – ревел Хафборн Гундерсон.
– Всех убью! – вторила ему Мэллори Кин.
– Вперед! – проорал Ти Джей, вонзая штык в ближайшего к себе великана.
Ножи Мэллори Кин, сверкнув, вонзились в пах сразу двум великанам. (Подсказка: Никогда не сражайтесь с Мэллори без специальной титановой защиты в этой области своего тела!)
Хафборн Гундерсон, наша собственная версия великана, забрел в гущу битвы, по обыкновению, с обнаженным торсом. На груди его красовался сегодня кроваво-красный смайлик. Наверное, это Мэллори, заскучав в пути к нам по тоннелю, нарисовала его на груди своего возлюбленного. С диким хохотом Хафборн вцепился в голову великана и вдарил ею о свое левое колено. Колено Хафборна выиграло. Не знаю уж, как великанам, но мне это очень понравилось.
Замороженный Локи утратил контроль над Сэм, которая тут же сразила копьем наступавшего на нее великана, а затем нацелила острие на дядю Рэндольфа.
– Отвали, – приказала она.
Мы явно выигрывали. Великаны валились один за другим на землю. Я, воспрянув духом, призвал в руку Джека и, несмотря на свое переваренное состояние, нашел силы подняться на ноги, доплестись кое-как до Алекс и помочь ей встать.
– Со мной все в порядке, – торопливо заверила меня она, хотя взгляд ее явно блуждал в растерянности, а лицо было все в крови. Счастье еще, что ей вообще удалось выжить после такого удара. Видимо, голова у нее была очень крепкая.
– Он не контролировал меня. Локи не контролировал, – быстро проговорила, схватив меня за руку, Алекс. – Я притворялась.
Она явно боялась, что я ей не верю.
– Знаю, Алекс, – сжал я ей руку. – Ты это классно проделала.
Великаны столько времени бродили взад-вперед с Мьёльниром от Трима к Тринге и обратно, как команда грузчиков с очень большим диваном, что теперь вид у них был совершенно вымотанный. Хафборн Гундерсон быстренько с ними справился своим боевым топором. Затем торжествующе встал перед их телами и радостно потер руки.
– Мне всегда это хотелось сделать.
С этими словами он попытался поднять Мьёльнир, но молот упрямо не двигался с места.
Мэллори фыркнула.
– Как я тебе все время говорю, ты не такой сильный, как три вместе взятых великана. Лучше помоги мне здесь…
– Осторожно! – вскрикнула Алекс.
Возня Хафборна с молотом отвлекла нас от дяди Рэндольфа и Локи. Я повернулся как раз, когда глыба льда разлетелась, усеяв нас колючими и холодными осколками.
Секундного нашего замешательства оказалось достаточно, чтобы дядя Рэндольф кинулся вперед вместе со Скофнунгом и перерубил последние путы на левой руке Локи.
Меч испарился в облаке дыма. Хор зомби-берсерков стих. Мой дядя, крича, рухнул на колени, а рука его начала превращаться в голубой пар.
В дальней части пещеры, съежившись, замерла Сигюн.
– Свободен, – поднявшись на ноги, объявил Локи. Его изможденное тело парило, а лицо представляло собой пустырь испещренной шрамами плоти. – Вот теперь веселье-то и начнется!
Глава LIII. Настало время молота (кто-то должен был это сказать)
Пунктуальность.
Асам следует поработать над пунктуальностью.
Мы так пока и не получили божественного подкрепления. Молот у нас, правда, был, вот только никто не мог им воспользоваться. А Локи стоял перед нами, освобожденный от пут и во всем своем истерзанном великолепии. С прилипшим к волосам льдом и капающим с лица ядом.
– О да, – улыбнулся он. – Вот первое, что я сделаю.
И он взялся за дело с куда большей энергией, проворством и скоростью, чем можно было ожидать от пленника, тысячу лет проведшего в путах. Схватив досаждавшую ему столько столетий змею, он сорвал ее со сталактита и хлопнул ей, как хлыстом, об пол. Хребет ее треснул со звуком лопающейся пузырчатой оболочки.
– Я действительно ненавидел эту змею, – отшвырнул ее безжизненное, как садовый шланг, тело в сторону Локи. – Кто следующий?
Джек мигом вновь повис у меня в руке тяжелым грузом. Алекс еле держали ноги. Сэм изготовила к бою копье, но, похоже, к атаке была не готова. Возможно, она опасалась, что отец вновь ее обездвижит или изобретет какую-нибудь еще худшую каверзу.
Друзья окружили меня. Три сильных эйнхерия, Блитцен в модной кольчуге и Хэртстоун, перебирающий с тихим шорохом в кисетике рябиновые руны.
– Мы можем взять его, – сказал Ти Джей, штык на винтовке которого блестел от великанской крови. – Атакуем все сразу. Готовы?
Локи радостно распростер руки. Рэндольф стоял подле него на коленях, наблюдая со стонами, как голубой дым стремительно пожирает его руку. Сигюн замерла у дальней стены, прижимая к груди опустевшую миску для сбора яда. Взгляд ее красных глаз был пуст.
– Ну же, воины Одина! Вперед! Видите, я безоружен и слаб. Вы можете это сделать, – подначивал нас Локи.
И тут я отчетливо осознал: нет, не сможем. Атака наверняка приведет нас к гибели. И останемся мы лежать здесь на полу со сломанными хребтами, как эта змея.
Выбора у нас, однако, не было. Следовало хоть попытаться.
Послышался оглушительный треск, а следом раздался знакомый голос:
– Пробились! Да, Хеймдалль! На сей раз я, возможно, уверен.
Из каменной стены показался конец железного посоха. Он завертелся и завибрировал, руша камень.
Локи со вздохом опустил руки. Он не был испуган, скорей раздражен.
– Ну что ж, – не то подмигнул он мне, не то его веко попросту дернулось от тысячелетнего поражения ядом. – Может, в следующий раз.
Пол под его ногами треснул. Задняя часть пещеры ухнула вниз. Сталагмиты и сталактиты взорвались, но не рассыпав осколки по сторонам, а втянув их в самих себя. Кратеры с кипящей жидкостью превратились в парящие водопады, а мгновенье спустя и вовсе исчезли. Локи и Сигюн ухнули в никуда. Дядя Рэндольф, стоявший только что на коленях около бога зла и обмана, соскользнул в разверзшуюся бездну.
– Рэндольф! – кинулся к краю обрыва я.
Дядя сидел на корточках примерно пятьюдесятью футами ниже, пытаясь удержаться на мокром парящем каменном склоне. Правой руки у него теперь вовсе не было, синий дым уже пожирал ему плечо. Подняв голову, он глядел на меня. Сквозь прозрачную синюю кожу мне явственно открывался оскал его черепа.
– Рэндольф, держись! – крикнул я.
– Нет, Магнус. – Голос его звучал тихо. Так говорят, когда боятся кого-нибудь разбудить. – Моя семья…
– Твоя семья – это я, идиот!
Согласен: не самые ласковые слова. Да, может, и вовсе не надо было никаких слов? Просто с мыслью «избавился, ну и ладно» позволить ему упасть, и дело с концом. Но Аннабет-то права: Рэндольф все-таки часть нашей семьи. Семьи Чейз, которая привлекает внимание богов, и Рэндольфу выпала в этом плане участь куда тяжелее, чем всем остальным.
Вот почему, несмотря ни на что, мне хотелось ему помочь.
– Нет, Магнус, – покачал головой он. Горечь и боль мешались в его глазах. – Я все
