Путь Херга к линии заступа сопровождали бурные аплодисменты.
– Позвольте! – вмешался я, видя, что он подходит не к нашему месту, а дальше. – Разве противники не должны использовать ту же дорожку, что мы?
К нам тут же протиснулся сквозь толпу Крошка.
– Король ничего об этом не говорил, – уставился он на меня простодушным до издевательства взглядом. – Сказано было только одно: выигрывает команда, набравшая больше очков. Так что вперед, ребята, – подбодрил он Херга и Блерга.
Херг бросил голову Принса. Она покатилась со скоростью света вперед и врезалась в кегли, огласив зал звоном взорвавшегося ксилофона.
В воздух приветственно взвился лес великанских кулаков. Херг улыбнулся из-под решетки своего шлема в ответ на ревущее море оваций, а затем хлопнул по плечу Блерга и обменялся с ним какими-то тихими репликами.
– Нам срочно надо узнать, о чем они говорят, – тихо проговорила мне Алекс. – Жди. Я сейчас вернусь.
– Но… – хотел было возразить я ей.
– Я в туалет! – проорала она на весь зал. – Нет мочи уже терпеть.
Заминка вызвала раздражение великанов, но тем не менее останавливать Алекс никто из них не решился. Момент это, знаете, такой тонкий. Когда кто-нибудь столь настойчиво устремляется к туалету, его предпочитают не задерживать из опасения, что в противном случае события разовьются совсем нежелательным для остальных образом.
Алекс скрылась за дверью комнаты для девочек-великанш. Блерг тем временем, подняв шар с Куртом Кобейном, метнул его по дорожке. Лицо Кобейна то исчезало из поля моего зрения, то вновь появлялось, словно бы говоря: «Ну привет! И зачем ты только сменил прическу?» А потом он врезался в кегли, разметав их по сторонам, как ракеты.
– Вот это удар! – похвалил Блерга Крошка.
Публика взорвалась новым шквалом радостных воплей, и все, кроме наших друзей, угостились новыми порциями медовухи.
Славные близнецы стояли теперь у возврата шаров и, косясь на меня, похихикивали. Зрители принялись делать новые ставки. В это время из комнаты девочек-великанш вышла Алекс.
– Уже пописала! – во всеуслышанье сообщила она и поспешила ко мне. – Сумела подслушать, о чем говорили Блерг с Хергом, – чуть коснувшись моей руки, едва слышно начала она.
– Каким образом? – не понимал я.
– Обернулась слепнем. Я ведь это умею.
Я перевел взгляд на Сэм. Она тоже это умела, чему мне однажды пришлось быть свидетелем.
– Короче, они, – указала глазами на братьев Алекс, – пользуются совершенно обычной дорожкой для боулинга. А вот с нашей все обстоит сложнее. Херг сказал: «Сомневаюсь, что им удастся хоть один шар докатить до Белых Гор».
– До Белых Гор? – ошалел я. – Да ведь они же в Нью-Гемпшире.
– Если только у них в Йотунхейме нет гор с таким же названием, – пожала плечами Алекс. – Но пусть даже и так, перед нами совсем не кегли поставили.
Я, сощурив глаза, пригляделся к ним. Вроде бы кегли как кегли. Хотя ведь и Маленький Билли ничем сначала не походил на Страх, пока им не оказался.
– Как только такое возможно? – пожал я плечами.
– Понятия не имею, – отозвалась Алекс. – Но если наши шары катятся к горной гряде совсем в другом мире…
– Мы никогда не докатим их до другой дорожки, – подхватил я. – И напрасно будем надеяться сбить хоть одну из кеглей. Вопрос, можно ли это исправить?
– Ну же, ничтожные смертные! Хватит время тянуть! – прикрикнул король.
Под его понукания да еще рев толпы что-либо сообразить было трудно, поэтому действовал я скорей по наитию. Единственный для нас выход пока – попытаться испортить дорожку братьев, – по-быстрому сообщил я Алекс и, встав на заступ, швырнул свой шар с такой силой, что он пробил в деревянном настиле дыру, а затем, срикошетив, врезался в одного из зрителей, который заохал и закудахтал не хуже испуганной курицы.
– О-о! – поднялся возмущенный гвалт в зале.
– Это еще что такое? – проорал Крошка. – Ты ударил по голове Юстиса.
Утгард-Локи, сурово нахмурившись, поднялся с трона.
– Крошка прав, смертный. Дорожку менять нельзя. Какую выбрал, на той уж и должен играть.
– Такого уговора не было, – возразил я.
– А теперь есть, – отрезал король. – Продолжаем фрейм.
Великан из публики подкатил ко мне снова мой розовый шар. Я с волнением покосился на Алекс. У меня для нее не было даже крошечного совета, как следует ей сыграть при условии, что кегли – это на самом деле далекие горы.
Губы у Алекс зашевелились, она что-то пробормотала себе под нос и возле самого заступа вдруг обернулась взрослым медведем гризли, стоящим на задних лапах, а в передних держащим шар. Перед броском медведь опустился на все четыре конечности и мощью своего тела толкнул шар вперед по дорожке.
На сей раз снаряд почти достиг цели, но все же остановился, не сбив ни одной из кеглей.
По залу пронесся вздох облегчения.
– Наша очередь, – с довольным видом потер ладонь о ладонь Крошка. – Валяйте, мальчики.
– Только вот, босс, на нашей дорожке сильная вмятина, – нерешительно потоптался на месте Херг.
– Ну так воспользуйся следующей, – посоветовал Крошка.
– Нет уж, – возразил я. – Вы разве не слышали, что сказал король? Какую дорожку выбрал, на той уж и должен играть.
Крошка зарычал. Его злость передалась даже татуировке с Элвисом, который теперь взирал у него с предплечья крайне сурово.
– Ну тогда, – повернулся наш добрый друг к своим подопечным Хергу и Блергу, – просто сделайте все, что сможете. У вас и так большой отрыв в счете.
Херга и Блерга его решение не повергло в большой восторг. Моей вмятины им избежать удалось, и кеглей они при этой попытке не сбили.
– Да все в порядке, – принялся утешать их Крошка, косясь с презрением на меня и Алекс. – Вообще-то в лесу мне очень хотелось на вас наступить, но теперь я рад, что сдержался. Если вы не сыграете идеально следующий фрейм, вам даже ничья не светит. С нетерпением жду, как вы себя проявите, жалкие смертные. И убежден, что близок момент, когда я отрежу вам головы.
Глава XLII. Если правильно и поярче светиться, это точно сработает
Некоторые пьют для поднятия тонуса энергетические напитки. Меня лично куда лучше взбадривает угроза потерять голову.
Я оглянулся в панике на друзей. Хэртстоун мне показал по буквам:
– Ф-р-е-й.
«Ну да, Хэрт, сам знаю, – мысленно отвечал ему я. – Фрей – мой отец».
Увы, я не понимал, как это сейчас мне способно помочь. Вряд ли бог лета явится в ореоле славы сюда и собьет для меня все кегли. Я сомневался, что он вообще когда-либо переступал порог кегельбана.
И все же Хэртстоун навел меня на кое-какие мысли, которые начали вдруг тягучим кленовым сиропом просачиваться мне в голову. Природа. Белые Горы. Сила Фрея. Сумарбрандер – меч Фрея, который способен «взрезать проходы между мирами». И то, что сказал Утгард-Локи насчет иллюзий: мол, даже самые лучшие из них имеют свои пределы.
– Ну, ничтожные смертные, отказываетесь
