– Кто же это такой? – с ужасом спросил герцог.
– Это Олоне.
– Ну что ж, придется повесить и его.
– Как бы он раньше не повесил вас! Пьетро идет в Гибралтар, и через несколько дней вы окажетесь в его руках.
– Вы так думаете? – спросил с иронией герцог. – Гибралтар – не Маракайбо, и флибустьеры расшибут себе голову о его мощные стены. Пусть приходит Олоне, и он получит по заслугам… – Обратившись к морякам, губернатор приказал: – Отведите пленников в трюм и не спускайте с них глаз. Вы заслужили обещанную награду и получите ее в Гибралтаре.
С этими словами он повернулся спиной к Корсару и пошел на ют, чтобы спуститься в кают-компанию. Он уже подошел к лестнице, как вдруг его остановил граф Лерма.
– Господин Ван Гульд, вы твердо решили повесить Корсара? – спросил граф.
– Да, – ответил старик. – Он корсар и враг Испании. Вместе с Олоне он взял штурмом Маракайбо и должен погибнуть.
– Он отважный дворянин, господин герцог.
– Какое это имеет значение?..
– Жаль посылать на виселицу таких людей.
– Это наш враг, господин граф.
– И все же следует пощадить его.
– Почему?
– Вам известно, что ходят слухи, будто ваша дочь попала в плен к флибустьерам с Тортуги?
– Это правда, – согласился со вздохом старик. – Однако у нас нет еще подтверждения, что корабль, на котором она плыла, подвергся разграблению.
– А если слухи оказались бы верными?
Старик бросил на графа тревожный взгляд.
– Вам что-нибудь стало известно? – спросил он в сильном волнении.
– Нет, господин герцог. Я просто подумал, что если ваша дочь действительно попала в руки флибустьеров, то ее можно было бы обменять на Черного Корсара.
– Нет, сеньор, – ответил решительно старик. – За огромную сумму я в любом случае смогу выкупить свою дочь, да и то если ее узнали, в чем я сомневаюсь, ибо при отъезде были приняты все предосторожности, чтобы скрыть ее истинное происхождение. Если же я освобожу Корсара, то мне все время придется опасаться за свою жизнь. Непрерывная борьба с ним и его братьями подорвала мои силы, и теперь пришло время положить ей конец… Прикажите вашим людям подняться на корабль, поднять паруса и взять курс на Гибралтар.
Не ответив Ван Гульду, граф Лерма поклонился и отправился на бак. Тем временем стали прибывать шлюпки с людьми, принимавшими участие в штурме высоты, исход которого читателям известен.
Когда последний моряк взошел на корабль, граф приказал поставить паруса, но, прежде чем сняться с якоря, помедлил несколько часов. Герцогу же, выходившему из себя от нетерпения, он сообщил, что каравелла села на мель и надо ждать прилива, чтобы продолжить путь.
Только к четырем часам пополудни парусник смог покинуть стоянку.
Покрейсировав вдоль побережья острова, каравелла развернулась так, что очутилась возле самого устья Кататумбо. Здесь ей пришлось лечь в дрейф в трех милях от берега.
Почти полное безветрие царило в этой части огромного озера, чему в немалой степени способствовало то, что берег огромной дугой далеко уходил в море.
Поднявшись на палубу, Ван Гульд приказал оттолкнуть каравеллу от берега или, по крайней мере, отбуксировать ее с помощью шлюпок, но так ничего и не добился. Ему было заявлено, что экипаж сильно устал и что на мелях трудно лавировать.
К семи вечера задул наконец легкий ветерок, и парусник пришел в движение, но и на этот раз он не слишком удалился от берега.
Поужинав с губернатором, хозяин каравеллы встал за штурвал рядом с лоцманом и заговорил с ним вполголоса. Казалось, он обстоятельно объяснял ему, как маневрировать ночью, чтобы не оказаться на мели, простиравшейся в устье Кататумбо до самой Санта-Розы, небольшой деревушки, находящейся в нескольких часах езды от Гибралтара.
Эти таинственные переговоры продолжались до десяти вечера, то есть вплоть до того, как губернатор удалился к себе в каюту на отдых; тогда он оставил штурвал и, воспользовавшись темнотой, пошел на ют, а оттуда незаметно для экипажа спустился в трюм.
– Пришло время действовать, – пробормотал хозяин каравеллы. – Я заплачу свой долг, а там видно будет!
Он зажег потайной фонарик, заранее спрятанный в широкий раструб одного из своих сапог, и прошел в кормовую часть, освещая по дороге людей, которые, казалось, мирно спали.
– Кабальеро! – позвал он вполголоса.
Один из лежавших в трюме поднялся, несмотря на связанные руки.
– Что вам от меня надо? – спросил он раздраженно.
– Это я, сеньор.
– Ах, это вы, – сказал Корсар. – Уж не хотите ли вы составить мне компанию?..
– Нет, кабальеро, я хочу другого, – ответил кастилец.
– А именно?..
– Я хочу уплатить вам свой долг.
– Не понимаю.
– Проклятие!.. – воскликнул, улыбаясь, граф Лерма. – Разве вы забыли веселое приключение в доме нотариуса?..
– Нет, граф.
– Тогда вы, наверное, помните, что в тот день сохранили мне жизнь.
– Да, это так.
– Я пришел, чтобы сдержать данное вам слово; не моя, а ваша жизнь в опасности, значит я обязан оказать вам услугу, которую вы наверняка оцените.
– Что вы имеете в виду, граф?
– Я хочу спасти вас!
– Спасти меня?.. – изумился Корсар. – Вы забыли о губернаторе?..
– Он спит, кабальеро.
– Но завтра проснется.
– Ну и что же? – спросил невозмутимо граф.
– Он велит бросить вас в темницу, а потом повесит вместо меня. Вы подумали об этом?.. Вам известно, что с Ван Гульдом шутки плохи?
– Вы полагаете, кабальеро, что он может заподозрить меня?.. Фламандец хитер, я знаю, однако вряд ли он осмелится обвинить меня. С другой стороны, он находится на моем корабле, а экипаж мне предан… Поверьте мне, – продолжал граф, – герцога здесь не любят: слишком уж он горд и жесток, и мои земляки с трудом его терпят. Должно быть, я не прав, освобождая вас, особенно сейчас, когда Олоне готовится взять Гибралтар, но я человек чести прежде всего и должен сдержать свое обещание. Вы спасли жизнь мне, теперь я спасу жизнь вам, и мы будем в расчете. Если позднее судьба сведет нас в Гибралтаре, то вы выполните ваш долг, а я – свой, и мы будем сражаться как враги.
– Нет, не как враги, надеюсь.
– Тогда как два благородных человека, воюющие под разными знаменами, – уточнил кастилец.
– Пусть будет так! – ответил Корсар.
