Таким образом, они свободно говорили о проблемах, стоящих перед Британской империей. Они придерживались "линии", которую Ланни прекрасно понимал: британские правительства менялись, но внешняя политика никогда, и именно поэтому Британия правила морями в течение четырех столетий. Если в ходе беседы американский гость выскажет предположение, что для старой леди пора бы подумать о воздухе над морями, то это будет воспринято по-доброму, так как было хорошо известно, что отец Ланни имел на продажу самолеты, и можно было бы предположить, что его сын был заинтересован в бизнесе. На коммерсантов теперь не смотрели свысока, как это было в старой Англии. Ибо, в конце концов, шёл промышленный век, а бизнес и политика были довольно перемешаны. Недавний премьер-министр, мистер Стэнли Болдуин, производил железо, а нынешний премьер-министр, мистер Чемберлен, производил вооружения в Бирмингеме.
Вот такая существовала в это время своеобразная ситуация во внутреннем святилище британского правительства. "Интеллидженс сервис", наиболее секретная из всех организаций, в каждом своём отчете не уставала докладывать, что ВВС Германии опережают британские. Кроме того, что германский флот не держит обещанное слово ограничить своё строительство до одной трети британского. Премьер-министр Чемберлен, который верил в бизнес и называл его миролюбием, решил эту задачу, убрав отчеты прочь и забыв их навсегда. Но Энтони Иден, министр иностранных дел, был на тропе войны против этого курса, а сэр Роберт Ванситарт, самый высший постоянный сотрудник Министерства иностранных дел, поддерживал его.
Джеральд Олбани, воплощение приличий, вероятно, не упомянул бы эту деликатную тему в присутствии американца, но Ланни заявил, что слышал об этом. И тогда они продолжили разговор. Седди заявил, что проблема заключалась в неспособности некоторых государственных деятелей откровенно признать тот факт, что Гитлер превратил Германию в великую державу, и что она снова имеет право подавать свой полный голос в советах Европы. Ирма поддержала его, выступая с новой самоуверенностью, пришедшей к ней с её титулом. Это была ее идея, что ее новая страна должна заключить джентльменское соглашение с Гитлером, охватывающее все проблемы Европы, и должна использовать его в качестве рычага, чтобы заставить Францию разорвать российский альянс. Таким образом, и только так, может быть там снова достигнута безопасность для собственности и религии. Ланни, слушая ее эмоциональные фразы, подумал: "Она в душе все еще спорит со мной!"
IVОсновным принципом британской политики в течение нескольких столетий было поддержание баланса сил на континенте, и борьба с любой страной, которая пыталась получить господство там. До Первой мировой войны такой страной была Германия. После этой войны ею стала Франция, которая накопила огромный золотой запас и использовала его на постройку "Малой Антанты" в Центральной Европе и требовала свою долю нефти на Ближнем Востоке. Таким образом, для британцев стало необходимым дать деньги Германии и использовать её в качестве противовеса. В настоящее время многие в Великобритании думали, что противовес стал опасно тяжелым, и что Франции необходимо вновь дать поддержку, которую она настойчиво просила, и за которой год назад напрасно приезжал Леон Блюм.
Проблема осложнялась подъёмом России, которую большинство британских государственных деятелей списала, как изгоя, после 1917 года. Россия теперь имела союз с Францией, но не знала, стоит ли доверять ему или нет. А англичане не знали, что думали по этому поводу французы, и нужно было ли их поощрять или саботировать. Французская политика, в отличие от английской, менялась с правительством, и это было плохо для французов, а также для их друзей и покровителей. Многие люди в Великобритании заняли позицию, что вопрос о России был не только политическим вопросом, а нравственным. Они отказывались "пожать руку убийце". Джеральд Олбани, сын священнослужителя, был среди них. Но Седди осторожничал, говоря, что в управлении государством не всегда можно ориентироваться на свои моральные и религиозные идеи. — "Нам пришлось бы плохо в начале последней войны, если бы мы не имели помощь России, и, конечно, руки царя были достаточно запятнаны кровью".
Четырнадцатый граф Уикторп был в возрасте Ланни, и все соглашались с тем, что перед ним лежала блестящая карьера. Он был высок и хорош собой, с восхитительными розовыми щеками и небольшими светлыми усами, о которых он заботился. Он был спокоен и серьезен, хороший слушатель и медленный оратор. Он считал себя современным и демократичным, а это означало, что в своем собственном окружении он не требовал должной почтительности своему рангу. В своих отношениях с подчинёнными ему никогда не приходило в голову, что его слова не будут приняты к немедленному исполнению.
Он хорошо знал Ланни, и принимал его свободное и непринуждённое поведение на том основании, что все американцы были такими. Когда он встретил жену Ланни на одном из международных конгрессов, у него появилась мысль, что она сделала плохой выбор, и её было жалко. Он задался вопросом, понимала ли она это, и вскоре решил, что она должна была это понять. Он знал об американских обычаях легких разводов, но эта идея была ему противна, и он вёл себя корректно с женой своего друга в течение всего периода, пока они арендовали коттедж и посещали его замок.
Только тогда, когда он услышал новость, что Ирма отправилась в Рино получить развод, он позволил себе думать о ней серьезно. Очевидно, он ей нравился, и, видимо, ей нравилась мысль о том, чтобы быть графиней. Его не вдохновляла идея иметь подержанную жену или быть отчимом. Но, с другой стороны, ему нравилась идея избавиться от долгов и сохранить свое громадное имущество, несмотря на возмутительно высокие налоги. Он умудрялся получить дипломатическое поручение от МИДа и предложил цветущей соломенной вдове стать его невестой с такой же серьезной вежливостью, как если бы это было предложение возглавить грандиозный танец в бальном зале. Она была очень великодушной. Опекуны ее состояния сели с юристом его светлости и задали все необходимые вопросы, и согласились на все. Вся процедурв была не более чем обычным составлением довольно сложного документа.
VИз-за нехватки места в коттедже в выходные дни гостей было мало. Но в вечернее время заезжали друзья, и заходила речь о проблемах мира. Только теперь это была Испания, которая была похожа на кучу петард, взрывающихся в непосредственной близости от пороховой бочки. И никто не мог сказать, как полетят искры, и когда вся Европа может взорваться. Издатель газет, маленький человек, который сам был
