Предположительно, что провидение или Бог хотел, чтобы каждый человек делал все, что сможет. И у Ланни это может вызвать только большое недоумение и беспокойство. Возможно, это недоумение и беспокойство было частью процесса. Возможно, Бог имел в виду, что каждый из двух миллиардов существ будет пытаться, пока не научится мыслить более ясно и организовываться и сотрудничать со своими собратьями. Да, это должно быть так, но это казалось таким расточительным и жутким процессом. Почему они не смогли научиться сотрудничать с самого начала? Почему они не родились с достаточным здравым смыслом в головах, а только с желанием господствовать и угнетать, грабить и убивать?
На такие вопросы есть только один ответ: "Бог знает". Поскольку Бог не скажет. Ответа нет. Два миллиарда людей проживали здесь на этой планете без здравого смысла или правил сохранить то, что они сами могли придумать и создать. Если бы они когда-нибудь смогли прекратить господствовать и угнетать, грабить и убивать, то это случилось бы потому, что кто-то из их числа был достаточно умён, чтобы убедить других успокоиться и производить богатство для себя вместо того, чтобы пытаться отнять его у своих соседей.
Ланни казалось, что для этого нужно международное правительства и мировая полиция. Но потом он поймал себя на мысли: "Боже мой, а вдруг эту мировую полицию создаст новый Магомет!" Это стало для него самой ужасной мыслью в мире. И каждый день, казалось, приближал эту возможность человечеству.
IIПолитика в Англии сейчас была накалена до предела так, что Ланни боялся ехать в Плёс, находившийся по близости, прямо из замка Уикторп. Он поехал в Лондон и позвонил Рику оттуда, прося его приехать в город. Ланни встретил его на вокзале и некоторое время повозил на машине, самый безопасный способ обсудить смысл визита Видемана и задач лорда Галифакса в Париже. Ланни действительно не мог сказать ничего нового. Левая пресса довольно четко очертила заговор нацистской партии с тори, которые были готовы отдать Гитлеру всё, что он хотел, в надежде направить его на восток. Но левые не могли доказать это. То, что они опубликовали, было беззастенчиво опровергнуто, а "умиротворители" прямо следовали своему курсу. Ланни мог подтвердить идеи Рика, но он не мог позволить ему опубликовать доказательства или даже намекнуть на них, потому что Седди знал, что Ланни и Рик были друзьями. Драматург должен был делать то, что он делал в предыдущих случаях, передавать информацию другим, немного здесь и немного там, чтобы, в конце концов, читатели оппозиционных газет получили довольно четкую картину.
Ланни рассказал о своем состоянии, и просил оказать ему честь побыть вместе с ним в течение нескольких дней. Почему бы Нине и Рику не устроить себе каникулы и не отправиться с ним в поездку? Почему бы не поехать на север и увидеть тот Озерный край, где Вордсворту удалось пережить все ужасы наполеоновских войн? "Этого мира слишком много с нами", — процитировал Ланни. Они будут избегать проторенных дорог и светскую публику, которая могла бы их узнать. Рик сказал: "Превосходно!", и они, не говоря никому, встретились в условленное время. Все чувствовали себя так весело, как три школьника, прогулявших уроки.
Озерный край находится в северо-западной части этого маленького компактного островка в нескольких сотнях километров от Лондона. Во времена поэта такое комфортное путешествие заняло бы неделю, но он редко так путешествовал за время своей восьмидесятилетней жизни. По подсчётам Ланни Бэдда этот путь можно было проделать за несколько часов, если спешить. Но в эти каникулы никто не торопился, останавливаясь осмотреть древние архитектурные памятники, о которых знает каждый школьник. Английская сельская местность носила свое летнее платье темно-зеленого цвета, а местные жители называли такую погоду жаркой. Но она не казалась такой тем, кто вырос на Юге Франции. У всей Англии, по-видимому, были каникулы. Поразительная вещь, приехав в тихую страну мечты поэта, погружённого в бездеятельное созерцание, и обнаружить там его дороги замощёнными, его берега озер застроенными виллами и гостиницами, а его озера, заполненными гребными лодками и каноэ. Чтобы найти жилье, им пришлось проехать некоторое расстояние.
С поэзией Вордсворта Ланни в возрасте семнадцати лет познакомил его двоюродный дел Эли Бэдд в штате Коннектикут, и Ланни внимательно и прилежно прочитал его, делая пометки. Рик, чье образование было больше того, что он называл "современным", не знал поэта так хорошо. Тем не менее, Ланни захватил с собой книгу со стихами, и они нашли время прочитать длинные отрывки и найти описанные вещи. Уже было слишком поздно в этом году найти золотые нарциссы, и они вряд ли нашли бы мирную юдоль. Но они слышали кукование кукушки, и видели сарыча, медленно планирующего со скалы. Они сидели на одном из многочисленных маленьких скалистых холмов и смотрели вниз на крошечное озеро Грасмир, километра два длиною с одним зеленым островом и скалистыми берегами. Они видели серебряные венки клубящегося тумана, а земля и природа говорила им то же самое, что и юному поклоннику полтора века назад.
Есть времени места — и в каждой жизни
Они — живительных источник сил;[88]
IIIНо есть предел тому времени, которое мужчины этого возраста могли бы провести в созерцании природных красот. Их окружала капризная бесполезная суета даже больше, чем во времена поэта. Подобно тому, как мысли поэта были захвачены угрозой Наполеона, так и мысли Ланни Бэдда были обеспокоены нацизмом и фашизмом, и он хотел воскликнуть Рику: "Скажи, мой друг, как путь найти прямей". Конечно, теперь, как никогда в писанной истории, Англия была болотом застойных вод, и все другие фразы поэта о горе и отчаянии также были применимы к этому новому веку.
Англичанин ответил: "Да, но мы пережили наполеоновские войны, и мне кажется, мы выдержим всё снова".
Ланни заявил: "Каждый раз, когда я еду в Германию и вижу, как готовятся нацисты, меня всё больше одолевают сомнения. Я не думаю, что вы когда-либо были в такой же опасности, как сегодня. Конечно, не со времен испанской Армады".
Рик согласился, но добавил, что в правительстве есть недремлющие люди, а кое-где реальная подготовка идет полным ходом. — "Альфи знает парней в военной авиации, и они прилагают все усилия, я тебя могу
