Одна из них с трудом разогнулась. Упёрла руку в тощую поясницу и повертела шеей, затёкшей от долгой работы. Её блуждающий взгляд наткнулся на группу бойцов, стоящих на косогоре, и перескочил на дивизионную пушку. Женщина уронила лопату, что-то крикнула беспечной товарке и бросилась в ближайшую хату. Соседка, ни секунды не медля, побежала за ней.
– Видать, за немцев нас приняли, – хмыкнул кто-то устало.
– Идём в деревню, – приказал командир.
Бойцы добрались до поворота дороги и подошли к высокому спуску, ведущему к кромке воды. В этом месте просёлок закончился, а накатанный путь превратился в широкую песчаную осыпь.
Тормозя упорами длинных станин и упираясь ногами в рыхлую почву, солдаты скатили пушку с обрыва.
Взяли винтовки на изготовку и быстро пробежались по хатам. Осмотрели дома, дворы и постройки и убедились, что деревня пуста. Здесь не было никого, кроме тех двух старух, что они уже видели.
Лейтенант приказал спрятать орудие. Его закатили за ближайший сарай и накрыли какими-то тряпками, висевшими на плетнях. Как ни странно, но подобная маскировка оказалась удачной, и пушку нельзя было увидеть ни с высокого берега, ни с реки, ни тем более с воздуха.
Бойцы достали воды из небольшого колодца. Напились и наполнили опустевшие фляжки живительной влагой. Затем лейтенант отправил раненого солдата на высокий обрыв и велел наблюдать за окружающей местностью. Не ровён час, появятся немцы и захватят врасплох.
Всем остальным офицер приказал быстро собрать все верёвки в деревне и вернуться назад.
Пока бойцы шарили по опустевшим дворам, он подошёл к двум старушонкам и попросил их сварить кусок мяса, который отрезали от погибших коней. Второй он решил оставить на завтра. «Хоть и будет не так чтобы свежим, зато пушкари не съедят всё одним махом, – грустно подумал он. – Ещё не известно, что удастся добыть из еды нам в ближайшие сутки».
Когда солдаты вернулись с добычей, командир не дал им отдохнуть. Отвёл к сооружению, стоявшему у самой дороги, и велел разобрать небольшую постройку. В ход пошли ломы и топоры, найденные в домах, и очень скоро убогий сарай превратился в кучу тонких коротеньких брёвен. Скорее даже шестов толщиной в мужское запястье.
Жерди взвалили на плечи и перетаскали к реке. Туда же отнесли все верёвки и связали добытую древесину в маленький плот. Столкнули его в мутную реку так, чтобы он оказался в ней почти целиком, и, не присев отдохнуть, вернулись в деревню. Взялись за орудие, покрытое разными тряпками. Не снимая с него маскировки, прикатили к воде. Разместили на хлипком плавсредстве и приторочили кусками верёвок, что остались от вязки.
К тому времени вернулись старушки и принесли котелки с кусками варёного конского мяса. Кроме него, они дали бойцам краюху чёрствого хлеба и полведра овощей, собранных со своих огородов. Глядя на скромное подношение, Павел понял, что это всё, что отыскалось в покинутой всеми деревне.
Лейтенант достал из планшета бумагу и химический карандаш. Написал расписку, в которой отметил, что реквизировал для нужд РККА бревенчатый сарай и сотню метров верёвок. Отдал листок стареньким женщинам и поблагодарил их за помощь. Седые селянки истово перекрестили усталых бойцов. Отошли в сторонку и, утирая глаза концами косынок, встали на маленьком взгорке.
Солдаты сняли с ближайших заборов несколько крепких оглобель. Подсунули их под плавсредство с закреплённым сверху орудием. Действуя, как рычагами, приподняли край конструкции над плотным песком и с огромным трудом переместили его немного вперёд.
Повторили процесс ещё несколько раз и наконец столкнули с пологого пляжа.
Спустя пять минут плот оказался в реке, но едва он попал на глубокий участок, как начались неприятности. Пушка оказалась настолько тяжёлой, что тонкие брёвна ушли в воду почти целиком. Так что, стоило на них наступить, как они начинали тонуть. Причём достаточно быстро.
Пришлось отказаться от заманчивой мысли, что можно плыть на них сверху, словно на лодке. Стой себе спокойно на сухой древесине, упирайся шестом в песчаное дно и толкай плот к противоположному берегу. Пусть хоть и медленно, но доберёшься до нужного места.
Красноармейцы разделись до самых трусов. Сложили вещи с оружием на лафет, а сами поплыли рядом с плотом. Хорошо, что стоял конец знойного августа и вода оказалась достаточно тёплой. Было даже приятно окунуться в прохладную влагу. Опуститься в неё с головой и смыть с себя липкий пот, который покрыл их тела за долгий и жаркий день.
Так же как и все остальные, Павел держался за брёвна ладонью, грёб свободной рукой и усиленно работал ногами. Несмотря на низкую скорость течения, вода подхватила плавсредство и понесла его так, что ствол орудия стал указывать то направление, откуда направлялась река.
Заметив такой поворот, лейтенант дал команду. Солдаты дружно переместились с места на место и вновь расположились лицом к левому берегу. Двое из них оказались сзади, а четверо устроились по обоим бокам. Так дело пошло намного живее.
Минут через сорок плот пересёк неширокий поток и ткнулся в ровное песчаное дно на другом берегу. Правда, за это время вода снесла их вниз не меньше чем на два километра, но с этим было бесполезно бороться.
Главное, что, пока они болтались в реке, в воздухе не появился проклятый «лаптёжник». Заметив столь лакомую, но тихоходную мишень, он обязательно напал бы на неё. Начал строчить из пулемётов и бросать свои бомбы.
Мощные взрывы наверняка бы опрокинули или разрушили плот, связанный на скорую руку. В любом случае ударные волны утопили бы орудие, да и солдаты вряд ли добрались до суши. Погибли от пуль, от контузии или осколков снарядов.
Левый берег оказался на редкость пологим. Поэтому «дивизионка» не доставила много хлопот. Её легко сняли с плавсредства. Увязая по щиколотку в песке, оттащили в сторонку от узкого пляжа. Увидели землю, заросшую увядшей травой, и выволокли на твёрдую почву.
Недалеко от реки стоял стог свежего сена, и лейтенант дал команду:
– Немедленно шагаем к скирде! Сначала укроем в ней пушку, потом всё остальное.
Измученные солдаты докатили орудие до душистого вороха. Посмотрели на небо и поняли, что день подходит к концу. Солнце нырнуло за горизонт. Небо стало быстро темнеть, а в вышине появились крупные звёзды.
Солдаты вырыли в сене небольшую пещерку. Закатили «дивизионку» в образовавшийся грот. Опустили ствол, насколько это было возможно, и забросали пушку сухою травой.
Пока бойцы возились в скирде, их мокрые тела покрылись пылью, колючей трухой и семенами растений. Солдаты сбегали к берегу. Снова помылись и лишь после того, как обсохли на ночном ветерке, влезли в грязную, пропылённую форму.
Затем наскоро перекусили варёной кониной с хлебом и овощами. Лейтенант назначил одного часового и обязал его разбудить
