Единственное, что сержант мог сейчас предпринять, – отдать пехотинцам карабины и гранаты с патронами. Хоть какая-то помощь.
Путь к Сталинграду
– А Павел сможет вести грузовик? – спросил вдруг боец с пулемётом.
– Конечно, – сказал парень и, непонятно зачем, уточнил: – У вас есть машина?
– Есть, – ответил ефрейтор. – Она стоит в этой балке чуть дальше к востоку. Мы привезли на ней пулемёты и миномёты с припасами. Хотели послать ещё за снарядами, но тут появился истребитель фашистов. Лётчик заметил нашу колонну. Пролетел над нами на небольшой высоте и дал длинную очередь.
Пули убили шофёра и двух солдат, возившихся в кузове. Прошли сквозь тела пехотинцев и продырявили бензобак с радиатором. Мотор вроде цел, но вода вместе с паром ушла сквозь отверстия, а что там с бензином, сказать не могу. Только потом в кабине очень сильно воняло. Не зная, что делать с «полуторкой», мы на руках спустили машину в овраг. Закатили в кусты и укрыли ветвями.
«Зачем оставлять нужную технику на виду у немецких пилотов? – сказал тогда наш лейтенант. – Вдруг здесь появится человек, который сможет её починить, и мы отправим раненых в тыл?» Да только помощь, что обещал офицер, к нам не пришла. Потом появились фашисты, а дальше вы уже знаете.
Ефрейтор взглянул на бойцов и велел вернуться на место. Сказал сержанту:
– Идёмте, я вас провожу. – Закинул «винтарь» за плечо. Подошёл к краю верхней площадки и стал спускаться с кургана. Но двинулся не к мотоциклу, а немного левее. Олег и Павел поспешили за ним.
Они добрались до подошвы холма. Прошли по просёлку к востоку метров сто пятьдесят или двести. Затем проводник свернул к оврагу, лежавшему слева. Павел шагнул было следом, но вспомнил, что сзади находится много фашистов, среди которых могут оказаться и живые стрелки.
«Чего доброго, пальнут сдуру в затылок, и прощай белый свет», – мелькнуло в его голове. Он инстинктивно присел и оглянулся назад.
Краем глаза ефрейтор заметил, что парень задёргался. Кивнул на курган и сказал, обращаясь к сержанту:
– Не волнуйтесь. Поле сражения лежит в неглубокой ложбинке. После чего дорога слегка поднимается, а потом опять идёт под уклон. Поэтому нас оттуда не видно. Особенно если лежишь на земле под присмотром наших ребят. Чуть шевельнёшься, тут тебе и каюк. – Он замолчал и осторожно добавил: – Но так будет только до наступления вечера. Потом станет темно. Сигнальных ракет у нас всего несколько штук. Поэтому освещать поле боя всю ночь напролёт мы не сможем. Фрицы спокойно выйдут из зоны обстрела, и что они тогда сделают, никому неизвестно.
Хорошо, если просто отступят на запад, а вдруг им захочется взять наш курган? А для этого достаточно одного отделения. Поднимутся потихоньку к вершине. Забросают окопы гранатами, и привет. Людей у нас очень мало. Так что все мы тут ляжем костьми, но не сможем его удержать.
«Наверняка всё так и случится», – подумал Павел, но ничего не сказал. Прошёл ещё немного вперёд. Оказался возле оврага и увидел, что когда-то давно здесь случился маленький оползень. Край балки подмыло вешними водами. Земля обрушилась вниз, и возникло нечто вроде длинного пандуса.
Стоявшая на пологом склоне трава оказалась сильно примята следами множества человеческих ног. Среди чётких отпечатков сапог хорошо различались две колеи, проложенные широкими шинами.
Красноармейцы спустились на дно оврага и оказались возле большой купы какой-то колючей растительности. Ефрейтор двинулся к густым зарослям. Взялся за толстые ветки и без всяких усилий поднял большой развесистый куст. Отнёс его в сторону и бросил на землю.
Павел шагнул вперёд. Глянул в распахнутый его взору просвет и увидел «полуторку», о которой говорили бойцы. Она имела бортовой кузов без всякого намёка на брезентовый тент, но это было нормально. А вот во всём остальном она выглядела совсем не так, как те машины, на которых он учился ездить в Самаре.
Крылья, закрывавшие рулевые колёса, были не плавно изогнуты, а сварены из обычных плоских листов. На них торчала лишь одна левая фара. Вместо привычных четырёх скатов на заднем мосту стояло лишь два. Ни дворников, ни зеркал заднего вида здесь не имелось.
Над тесными местами водителя и пассажира не было жёсткой крыши, словно это не автомобиль сороковых годов двадцатого века, а самобеглая коляска, созданная на заре технической эры. Павел видел похожих уродцев в кадрах кинохроники о давних временах Октябрьской революции.
Дверцы отсутствовали, а вместо них виднелись треугольные загородки, стоявшие над подножками. Узкий край дощатых щитов поднимался до верха спинки сидений, что не позволяло людям упасть на дорогу при крутом повороте.
Крыша и задняя стенка кабины тоже отсутствовали, а вместо них висели куски брезента, свёрнутые в тонкие трубочки. Короткие скатки крепились на верхней перекладине, на боковых стойках ветрового стекла и тонкой раме, стоящей за спиной шофёра. Скорее всего куски ткани должны играть роль защиты от атмосферных осадков.
Павел встал у машины. Разглядел отпечатки ладоней на уродливых крыльях и отметил, что краска, проступившая сквозь толстый слой серой пыли, совсем ещё свежая. Значит, грузовик такой убогой модификации недавно сошёл с заводского конвейера. На нём стоит новый аккумулятор, и не придётся долго крутить «кривой стартер».
Но как ни была коротка его служба, автомобилю изрядно досталось. Очередь из пулемёта прошила кабину насквозь. Пули падали сверху, со стороны деревянного кузова, и летели вниз под углом к горизонту. Кусочки свинца разбили два лобовых стекла. Пробили капот над просторным моторным отсеком. Ушли внутрь его и выскочили наружу сквозь радиатор.
Парень подошёл к переднему левому колесу. Привычным движением открыл два замысловатых запора. Поднял и откинул наверх складное звено защитного кожуха. Нагнулся немного вперёд и посмотрел внутрь отделения, где находится двигатель.
На первый взгляд здесь был полный порядок. Блок цилиндров не очень большой. Стоит на металлической раме, к которой крепятся все части машины, и мало над ней возвышается.
Благодаря этому пули прошли по верхней части почти пустого отсека и, к счастью, не задели мотора. В нос ударил слабый запах бензина, но это нормально. От автомобиля всегда так воняет.
Пушкарь повернул голову вправо и посмотрел на переднюю стенку кабины. На ней, прямо под лобовыми стёклами, находился топливный бак, вмещавший сорок литров горючего.
Он пригляделся и увидел две круглые дырки диаметром в карандаш. Два таких же отверстия он нашёл в середине ребристого радиатора, расположенного между передними фарами.
Парень выпрямил спину. Сделал шаг к месту водителя и замер на месте. Павел как-то забыл, что в машине погибли шофёр и два пехотинца. Поэтому, когда он увидел сиденье и пол тесной кабины, обильно залитый кровью, то
