Автомобиль подлетел к огромному деревянному бараку с вывеской:
Контора по делам иммиграции на Вторую Родину, а также сбора пожертвовании, кто чем может.
Мистер Плойс дернул веревку и через. Минуту очутился в глубине сарая перед суетливым пожилым человеком в пенсне и русской студенческой фуражке дореволюционного образца.
- Чаю? Кофе? Рюмочку водки? - осведомился человек в фуражке с истинно русским гостеприимством, культивированным вдобавок четырьмя годами пребывания в лучших заграничных ресторанах.
Мистер Плойс нетерпеливо вынул бумажник.
- Компания «Америкен-Гарн», - произнес он с расстановкой, - преклоняясь перед русским патриотизмом, вносит на восстановление Петрограда…
Мистер Плойс подписал чек.
- О-о! - пробормотал русский, вытаращив глаза. - Мы можем назвать вашим имением университет. На днях состоится закладка и я надеюсь, что к сорок восьмому году мне удастся достроить, а к пятьдесят третьему кончить юридический факультет вашего имени.
Мистер Плойс сильно усомнился в хронологии, касающейся личного возраста своего собеседника, но скрыл эти сомнения про себя.
- Если не ошибаюсь, ваши соотечественники рассыпаны по всем колониальным странам света, островам, проливам, заливам, перешейкам, обитаемым и необитаемым? - спросил юн, глядя на карты, развешанные но стенам.
- Увы! - вздохнул славянин. - Как сказал великий поэт Пушкин, нас называет всякий сущий язык, в том числе язык дикарей, людоедов, полинезийцев, новозеландцев и папуасов.
Мистер Плойс еще раз вынул бумажник и поиграл им в воздухе.
- Ваши соотечественники, гм, удручают меня. Я положительно не могу кушать ни брекфеста, ни ленча, думая о страданиях ваших соотечественников. Если б, с своей стороны, мы могли сорганизовать среди них рекламбюро для борьбы с мировой опасностью, я охотно выложил бы.
Рекламбюро?
- Ну да, рекламбюро во всемирном колониальном масштабе. Рынок - вот главная политика нашего времени. Все инструкции конечно и все расходы…
Мистеру Плойсу не понадобилось долго играть бумажником.
Когда автомобиль вынес его из пыли и мусора новой столицы, России, председатель хлопкового треста величественно чихнул в шелковый платок.
- Мы еще поборемся с Всемирным банком, - пробормотал он, чихая еще и еще раз. - Мы поборемся с ним за обладание пестрокожими. Все дело в приманке, как говорит рыболов, опуская удочку. И если вы, джентльмены, думаете, что рыба клюет на нежные чувства, мы, с своей стороны, полагаем, что рыба клюет на мясо.
7. АМЕРИКАНСКАЯ ПРИМАНКА
Мик! - заорал ктото неистовым голосом, расталкивая кулаками и локтями деревообделочников и со всех ног, летя к русобородому мастеру, только что нацелившемуся - выкурить трубочку. - Мик!..
- Ну?
Тощий, ощипанный, как курица, парень с глазами вылезшими на лоб, с открытым ртом, с распахнутым воротом, задыхаясь, произнес:
- Мик, дело, Можно сказать математическое. Ребята тебя требуют. Помоги!
Тингсмастер выколотил трубку, спрятал ее в карман и поощрительно взглянул на ощипанного парня.
- Видишь ли, ткач Перкинс из Ливерпуля сломал бобину…
- Ну?
- Мастер хватил ткача Перкинса по затылку…
- Ну?
- Рабочие обозвали мастера…
- Ну?
- Фабрикант оштрафовал рабочих…
- Да ну же!
- Фабрика объявила забастовку…
- Слушай, Бек Уикли, если ты прибежал рассказать мне про английских ткачей, так Я тебе как по нотам выложу дальше: правительство арестовало русского торгового делегата товарища Ромашова за пропаганду, честерфильдские фабрики присоединились к ливерпульским, манчестерские к честерфильдским, лондонские к манчестерским а ты, паря, как встаешь поутру, оботрись перво-наперво холодной водой да загляни в газету.
- Да ты выслушай, Мик, - простонал Уикли, отчаянно собираясь с мыслями. - Коли меня прервут, я как подрезанный. Дело-то в том, что на нашей собственной фабрике эта старая собака, инженер Пальмер, остановил всю выделку, снял все рисунки, изменил всю заправку, и с нынешнего дня мы, брат, ткем самую что ни на есть месопотамскую набойку, или, как у них там обзывается, калемкер, чёрт бы его разнес…
- Калемкер?.
- Вот именно, Мик. Да не в калемкере дело. А понимаешь ли ты, как стали ребята ткать, так и увидели, что рисунок…
Здесь Уикли сделал такое неопределенное лицо, какое бывает у луны, когда на нее глядит старая дева, и вьпалил:
Рисунок весь состоит из серпа и молота!
Мик Тингсмастер выронил от неожиданности рубанок. Не прошло и секунды, как он нахлобучил кепку, шепнул слова два соседу, провалился в стену и со всех дог мчался на огромную черную фабрику «Америкен-Гарн», где работало двадцать тысяч прядильщиков и ткачей. Несчастный Уикли, сунув два пальца в рот, чтоб не прикусить собственный язык от тряски, болтался за его спиной, влекомый подмышку.
Не успели они нырнуть - в мусорную яму, пробежать тайным ходом, взобраться, по спиральной лестнице и сунуть нос в ткацкое отделение, как сотня. ткачей облепила стенное отверстие, а другая сотня рассылалась сторожить по Коридорам на случай появления инженера Пальмера.
- Говори, Мик, как быть, - прошептал старый, седой ткач. - Наш брат здесь по делегату от каждого отделения.
- Покажите мне готовый кусок!
Двое рабочих притащили огромный кусок персидской набойки, окрашенной в яркие восточные тона. Мик отворотил конец. Перед ним, на лицевой стороне, нарядно, франтовато, модно, в высшей степени соблазнительно переплетались два значка, потрясшие мир: серп и молот.
- Да! - воскликнул белокурый гигант, вытаращив на эту штуку два голубых глаза. - Делю и впрямь математическое. Ребята, вы уверены, что рисунок составлен под руководством самого Пальмера?
- Как пить дать, Мик!
- G ведома директоров «Америкен-Гарн»?
.. Да уж они так шушукались, точно сами и выдумали.
- И ни дядя Сорроу, и ни один наш мастер не приложил к этому руку?
- Что ты, Мик! - обиженно пробормотал старый ткач. - Сорроу, как тебе известно, орудует вместе с твоими молодцами в Гамбурге, а паши мастера чуть в обморок не попадали, когда увидели. Мы и порешили, уж не объявить ли нам на манер ливерпульцев, коли тут кроется каверза…
Мик Тингсмастер опустил голову и на мгновение задумался. Голубые глаза зажглись мыслью. И вдруг он так громко расхохотался, что в воздухе заплясал хлопок.
- Ребята!
Ткачи уставились ему в рот.
- Тките эту самую материю! - проговорил он убедительнейшим голосом и подмигнул , в высшей степени весело. - Тките, точно и знать не знаете! А насчет забастовки не может быть речи.
Рабочие задумчиво переглянулись и разбрелись по отделениям. Не прошло И десяти минут, как резолюция Мика облетела всю фабрику. Каждый стая дна работу, и от станка к станку, из мастерской в мастерскую, от глотки К глотке понеслась тихая песенка текстилен, ровная, как жужжание бесчисленных веретен.
В прядильной пели прядильщицы:Сестры-прядильщицы, братья-ткачи,Песню потягивай, нитку сучи!Днями и намиВремя не шутит,-ТянетпотянетИ перекрутит…Нутко и мытко,С ним заодно,Из тысячи нитокСтанем одно!В сотне ткацких отделений бодро подхватывали:
А не ты ли бил, батан,Разным людям на кафтан?Что ново-Для
