— Мне они нравятся, пять твоих лишних фунтов.
— Мне тоже.
— У меня есть идея, — промурлыкала Фрэнсис.
— У моей жены есть идея. Какая прелесть!
— Давай проведем этот день вдвоем. Ты и я. Мы всегда вертимся среди друзей, пьем их виски, или они пьют наше виски, а друг друга мы видим только в постели…
— Великое место встреч, — улыбнулся Майкл. — Оставайся в постели достаточно долго, и все, кого ты знаешь, обязательно там появятся.
— Мудрец. Я говорю серьезно.
— Отлично. И я слушаю серьезно.
— Я хочу провести с мужем весь день. Хочу, чтобы он говорил только со мной и слушал только меня.
— Так кто посмеет нас остановить? — спросил Майкл. — Кто собирается помешать мне общаться в это воскресенье исключительно с женой? Кто?
— Стивенсоны. Они желают, чтобы мы заглянули к ним в час дня, а потом собираются отвезти нас за город.
— Паршивые Стивенсоны. За город они могут поехать и одни. Моя жена и я намереваемся остаться в Нью-Йорке и провести этот день вдвоем.
— Ты приглашаешь меня на свидание?
— Я приглашаю тебя на свидание.
Фрэнсис приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа в мочку уха.
— Дорогая, это же Пятая авеню, — запротестовал Майкл.
— Давай наметим программу. — Фрэнсис пропустила его слова мимо ушей. — Как может провести воскресенье в Нью-Йорке молодая пара, у которой есть возможность сорить деньгами?
— Но без излишеств, — уточнил Майкл.
— Сначала пойдем на футбол. На матч профессионалов. — Фрэнсис знала, что Майкл любит футбол. — Сегодня играют «Гиганты». В такой день приятно побыть подольше на свежем воздухе, как следует проголодаться, пойти в «Кавану», съесть стейк размером с фартук кузнеца, запить его бутылкой вина. А оттуда прямая дорога в «Филмарт», там показывают новый французский фильм, и все говорят… эй, ты меня слушаешь?
— Конечно, — ответил он, отводя взгляд от девушки без шляпы, с короткой стрижкой, которая прошла мимо с грациозностью танцовщицы. Пальто она не надела, так что Майкл отметил ее плоский, как у юноши, живот и бедра, которые так и ходили из стороны в сторону. Во-первых, потому, что она была танцовщицей, а во-вторых — потому, что перехватила его настойчивый взгляд. Девушка улыбалась чему-то своему. Майкл заметил все это до того, как повернулся к жене. — Конечно. Мы пойдем на матч «Гигантов», мы съедим стейк, а потом посмотрим французский фильм. Как тебе это нравится?
— Звучит неплохо, — сухо ответила Фрэнсис. — Программа на целый день. А может, ты предпочел бы прогуливаться по Пятой авеню?
— Нет, — без запинки ответил Майкл. — Ни за что.
— Ты всегда и везде смотришь на других женщин. Оглядываешь каждую женщину в Нью-Йорке.
— Да перестань. — Майклу хотелось обратить все в шутку. — Только на симпатичных. Сколько, в конце концов, симпатичных женщин в Нью-Йорке? Семнадцать?
— Больше. Во всяком случае, на твой вкус. Ты их находишь везде.
— Это неправда. Иной раз я, возможно, действительно смотрю на проходящую мимо женщину. На улице. Признаю, на улице я, случается, смотрю на…
— Везде, — повторила Фрэнсис. — В каждом месте, куда мы приходим. В ресторанах, в поездах подземки, в театрах, на лекциях, на концертах.
— Послушай, дорогая, — попытался урезонить жену Майкл, — я смотрю на все. Бог дал мне глаза, и я смотрю на женщин и мужчин, на котлованы для новых линий подземки, на экран кинотеатра и на маленькие цветочки на полях. Я изучаю окружающий мир.
— Тебе бы увидеть блеск, который появляется в твоих глазах, когда ты изучаешь окружающий мир на Пятой авеню.
— Я женат и счастлив в семейной жизни. — Он нежно прижал к себе руку Фрэнсис. — Пример для всего двадцатого столетия, мистер и миссис Майкл Лумис.
— Ты серьезно? Ты действительно счастлив в семейной жизни?
— Абсолютно, — ответил Майкл, чувствуя, как меркнет воскресное утро. — Почему ты так говоришь со мной?
— Просто хотела знать. — Фрэнсис прибавила шагу, глядя прямо перед собой. Лицо ее превратилось в бесстрастную маску. Так бывало всегда, когда у нее портилось настроение.
— Я абсолютно счастлив в семейной жизни, — терпеливо повторил Майкл. — Мне завидуют все мужчины Нью-Йорка в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет.
— Оставь свои шуточки.
— У меня прекрасный дом, — гнул свое Майкл. — У меня прекрасные книги, фотографии, друзья. Я живу в городе, который мне нравится, и живу так, как мне хочется. У меня работа, которая мне нравится. У меня жена, которую я люблю. Если происходит что-то хорошее, разве не к тебе я бегу с доброй вестью? Если случается что-то плохое, разве я плачу не на твоем плече?
— Да, — кивнула Фрэнсис. — И ты смотришь на каждую женщину, которая проходит мимо.
— Ты преувеличиваешь.
— На каждую женщину. — Фрэнсис убрала руку с локтя Майкла. — Если она страшненькая, ты тут же отводишь взгляд. Если ничего, смотришь на нее, пока не сделаешь семь шагов…
— Господи, Фрэнсис!
— Если красивая, разве что не сворачиваешь себе шею.
— Слушай, давай выпьем. — Майкл остановился.
— Мы только что позавтракали.
— Послушай, дорогая, — сказал Майкл медленно, тщательно подбирая слова. — Выдался славный денек, мы оба в хорошем настроении, и нет никакого смысла все портить. Давай проведем воскресенье в свое удовольствие.
— Я могу провести воскресенье в свое удовольствие только в том случае, если в твоем взгляде не будет сквозить желание бежать за каждой юбкой на Пятой авеню.
— Давай выпьем, — повторил Майкл.
— Я не хочу пить.
— А чего ты хочешь, поссориться?
— Нет. — Голос у Фрэнсис был такой несчастный, что Майкл тут же проникся к ней жалостью. — Я не хочу ссориться. Не знаю, что на меня нашло. Давай поставим точку. И постараемся хорошо провести время.
Они вновь взялись за руки и молча пошли мимо детских колясок, стариков итальянцев в воскресных костюмах и молодых женщин.
— Я надеюсь, сегодня будет интересная игра. — Фрэнсис прервала затянувшуюся паузу, стараясь говорить непринужденно, как за завтраком и в начале прогулки. — Мне нравится профессиональный футбол. Эти ребята колотят друг друга так, словно сделаны из бетона. А как они бросаются друг другу в ноги! Это очень возбуждает.
— Я хочу кое-что сказать тебе, — очень серьезно заявил Майкл. — Я не прикасался ни к одной женщине. Ни разу. За все пять лет.
— И хорошо.
— Ты мне веришь?
— Конечно.
Они шли по парку Вашингтон-сквер, под раскидистыми деревьями, между скамейками, на которых не было свободных мест.
— Я стараюсь этого не замечать. — Фрэнсис словно говорила сама с собой. — Стараюсь убедить себя, что это ничего не значит. Некоторым мужчинам это нравится, говорю я себе, они хотят видеть то, чего лишены.
— Некоторым женщинам это тоже нравится, — ответил Майкл. — В свое время я знал пару дамочек…
— Я не смотрела ни на одного мужчину после второго свидания с тобой, — прервала его Фрэнсис.
— Нет такого закона, — заметил Майкл.
— У меня все переворачивается внутри, когда мы проходим мимо женщины и ты смотришь на нее так, как смотрел на меня при нашей первой встрече у Элис Максвелл. Ты стоял в гостиной, рядом с радиоприемником, в зеленой шляпе…
— Шляпу я помню, — ввернул Майкл.
— Тем же
