— Вон оно! — возопил Муми-тролль.
Он поднял малышку Мю в воздух и поцеловал её в нос.
— Да не валяй дурака, — сказала Мю. — Чего ради столько шума?
— Есть ради чего! — воскликнул Муми-тролль. — Весна! Станет тепло! Все проснутся!
Он подхватил со льда рыбёшек и подкинул их высоко в небо. Он стоял на льду и был счастлив, как никогда.
И тут лёд снова потемнел.
Вороны поднялись в воздух и медленно замахали крыльями в направлении долины. Туу-тикки собрала своих рыбёшек, а алая полоска втянулась обратно за горизонт.
— Оно пропало? — ужаснулся Муми-тролль.
— Немудрено, посмотрев на такое поведение, — съязвила малышка Мю и укатила на своих крышках.
— Завтра оно снова выйдет, — сказала Туу-тикки. — И будет чуть-чуть побольше, примерно с корочку от сыра. Не переживай.
Туу-тикки полезла под лёд зачерпнуть морской воды в суповую кастрюлю.
Она, конечно, была права. Не может же солнце вот так запросто взять и целиком появиться. Но оттого, что кто-то прав, тебе ничуть не легче. Даже наоборот.
Муми-тролль сел, не отрывая глаз ото льда, и вдруг разозлился. Злость начиналась где-то в животе, как и все сильные чувства. Он почувствовал себя обманутым.
Он застыдился, что поднял такой шум и повязал золотую ленточку. Злость кипела в нём всё сильнее. В конце концов он ощутил, что просто обязан сделать что-нибудь ужасное и запретное. Вот прямо сейчас.
Он вскочил, бросился по мосткам в купальню. Подбежал к шкафчику и распахнул дверцы.
Внутри висели халаты. Там же был и резиновый хемуль, которого никогда не удавалось толком надуть. Всё было как летом. Но на полу, забившись в угол, сидел и таращился на него кто-то маленький. Мохнатый, серый и широкомордый.
Существо шевельнулось, сквозняком промелькнуло в ногах и исчезло. Муми-тролль успел заметить только, как из двери купальни выскальзывает чёрная верёвочка хвоста. Кисточка на кончике хвоста на миг застряла в щели, её выдернули, и существо окончательно пропало.
В тот же миг в купальню вошла Туу-тикки с кастрюлей.
— Всё-таки не удержался, — проговорила она.
— Там была какая-то старая крыса, — ответил Муми-тролль, всё ещё сердитый.
— Это не крыса, — сказала Туу-тикки. — Это был тролль. Такой же, каким был ты до того, как стал муми-троллем. Тысячу лет назад ты выглядел бы точно так же.
Что на это ответить, Муми-тролль не знал. Он пошёл домой, сел в гостиной и задумался.
Через минуту зашла малышка Мю одолжить сахару и стеариновую свечку.
— Про тебя рассказывают всякие ужасы, — сказала она с восхищением. — Говорят, что ты выпустил из шкафа своего прапрадедушку и что вы с ним похожи.
— Замолчи, а? — попросил Муми-тролль.
Он пошёл на чердак и достал семейный альбом.
Со всех страниц на него смотрели достойные муми-тролли, снятые чаще всего на фоне изразцовой печи или на крыльце.
«Это какая-то ошибка, — подумал Муми-тролль. — Мы не можем быть родственниками».
Он посмотрел на спящего Муми-папу. Кажется, носы у них с предком похожи. Может, тысячу лет назад…
Хрустальная люстра вдруг зазвенела. Она тихонько раскачивалась туда-сюда, под тюлем кто-то шевелился.
— Вон он, — тихо пробормотал Муми-тролль. — Предок обосновался на люстре.
Но это уже не пугало. Муми-тролль начал привыкать к зимним чудесам.
— Как дела? — тихонько спросил он.
Предок посмотрел на него через тюль и шевельнул ушами.
— Поосторожнее с люстрой, — сказал Муми-тролль. — Это фамильная ценность.
Предок наклонил голову и взглянул на него внимательно и с любопытством.
«Сейчас заговорит», — подумал Муми-тролль. И вдруг ужасно испугался. Что, если предок залопочет по-иностранному, как существо с бровями? Разозлится и скажет: «Радамса!» — или ещё-нибудь в этом духе? Тогда они так и не познакомятся.
— Тсс! — шепнул Муми-тролль. — Не говори ничего.
Наверное, они всё-таки родственники. А родственники, заглянув в гости, могут остаться очень даже надолго. Если это предок, он может поселиться и навсегда. Кто его знает. Стоит один раз сплоховать, он что-нибудь не так поймёт и рассердится. И придётся всю жизнь жить в компании сердитого предка.
— Тсс! — повторил Муми-тролль. — Тсс!
Предок тряхнул люстру, но ничего не сказал.
«Надо показать ему дом, — подумал Муми-тролль. — Мама так бы и сделала, если б к нам в гости явился кто-то из родственников».
Он взял фонарь и осветил красивую картину кисти неизвестного художника «Филифьонка у окна». Троллик посмотрел на картину и закачался туда-сюда.
Муми-тролль перешёл к плюшевому дивану и посветил на него. Он показал троллику по очереди все стулья, зеркало в гостиной и трамвайчик из морской пенки — всё самое ценное и красивое, чем владела его семья.
Предок осматривал богатства внимательно, но с явным недоумением. В конце концов Муми-тролль вздохнул и поставил фонарь на край изразцовой печки. И тут троллик оживился.
Серой тряпичной кучкой он свалился с хрустальной люстры и засуетился вокруг печи. Он сунул голову в печь и понюхал золу. Он страшно заинтересовался красивым шнурком от вьюшки и долго обнюхивал щель между печью и стеной.
«Похоже, это правда, — огорчился Муми-тролль. — Мы с ним родня. Мама всегда говорила, что наши предки жили за печью…»
И тут зазвенел будильник. Муми-тролль обычно заводил его на начало сумерек, потому что в этот час ему особенно нужна была компания.
Троллик замер, а потом метнулся в печку, да так, что зола разлетелась. Секунду спустя он начал сердито скрести вьюшку.
Муми-тролль выключил будильник и с бьющимся сердцем прислушался. Звуки из печи прекратились. Только из трубы высыпалось немного золы да шнурок от вьюшки слегка качнулся.
Муми-тролль поднялся на крышу — успокоиться.
— Ну, как
