Поэтому вполне естественно, что Финни заинтересовался системой Накамото[37]. Вскоре он написал электронное письмо этому внезапно появившемуся в списке рассылки незнакомцу на указанный им электронный адрес (создатель биткоина пользовался как минимум тремя общеизвестными электронными адресами; естественно, все они зашифрованы и не позволяют отследить зарегистрировавшего их человека). К 10 января 2009 года они начали совместную работу над проектом, обещавшим завершиться в течение двух недель. Они постоянно обменивались письмами по электронной почте, стремясь доработать протокол биткоина и проверить его работоспособность. В соответствии с инструкциями создателя биткоина Финни загрузил его программное обеспечение, открыл электронный биткоиновый кошелек и попытался «добыть» первый блок из 50 монет. Так он стал Узловым компьютером № 2. В качестве тестовой операции Накамото перевел на его кошелек 10 биткоинов. Финни стал первым человеком, получившим перевод в биткоинах.
Электронная переписка тех лет между Накамото и Финни раскрывает уникальные данные о времени возникновения биткоина[38]. В то же время просто поразительно, насколько профессиональным выглядит их общение. Никакого обмена личной информацией, никаких деталей, способных пролить свет на личность Накамото. Всего лишь сугубо деловая переписка двух опытных программистов, неплохо разбирающихся в денежных системах.
Финни начал с того, что попытался загрузить версию 0.1.0 программного обеспечения биткоина – но случился сбой. Его собеседник был искренне удивлен: у него таких проблем не было. Тем не менее Накамото вернулся к программе, «воспроизвел баг» в среде ее разработки, как он это назвал в одном из ответных электронных сообщений, и выявил некорректные строки кода. «Оказалось, что это те строки кода, на которые меньше всего можно было подумать, – писал он. – Я действительно обескуражен, что все эти баги вылезли после стольких усилий, потраченных на тестирование».
В спешном порядке они протестировали версию 0.1.2, выявив проблему сбоя Узлового компьютера № 2 при ответе на месседжи с компьютера Накамото, которая потребовала дополнительной отладки. Интернет-обмен между компьютерами не прекращался ни на минуту, заставляя их работать с удвоенной нагрузкой и выявлять скрытые недостатки в новом программном обеспечении. Версия 0.1.2 оказалась неудачной, версия 0.1.3 – тоже. Накамото бесконечно тестировал код, выявляя проблемы, получая сообщения о сбоях, а затем переписывая и отлаживая код снова и снова.
«Мне определенно кажется, что версия 0.1.3 разрешила все проблемы», – писал Накамото после очередной неудачи. Именно тогда он сделал интересный комментарий, который трудно понять без пояснений от него или Финни. Но он заинтриговал многих последователей, которые втайне загрузили программное обеспечение и тоже пытались заниматься майнингом биткоинов, не поддерживая связи с двумя первопроходцами. «Оказалось, в сети появилось так много бездействующих узлов, что мне бывало очень трудно получить ответ чуть ли не на каждое отправленное письмо», – писал Накамото. Но затем программа опять дала сбой.
Компьютер Финни неделю или около того непрерывно работал, добывая биткоины, и в итоге заработал около 1000 монет. Но эта программа отличалась от Microsoft Word: она предполагала постоянную и интенсивную обработку данных. Финни опасался, что она может повредить его машину. Более того, работающий на пределе мощности компьютер издавал громкий и постоянный гул, который начинал действовать ему на нервы. Поэтому он отключил опцию «майнинг» и больше никогда этим не занимался.
В марте 2013 года стоимость добытого им запаса монет составляла около 60 тысяч долларов, и Финни вспомнил о решении прекратить майнинг: «Теперь я, конечно, немного жалел о том, что прекратил его так скоро, тем не менее мне невероятно повезло присутствовать при рождении биткоина. Это дилемма из разряда наполовину пустого и наполовину полного стакана… Надеюсь, эти монеты будут чего-то стоить, когда перейдут к моим наследникам»[39]. Вопрос будущего благосостояния приобрел для Финни особое значение через 10 месяцев после первой встречи с Накамото, поскольку у него диагностировали боковой амиотрофический склероз, или болезнь Лу Герига – дегенеративный процесс, медленно разрушающий тело. Когда мы с ним связались, он был прикован к инвалидной коляске и полностью зависим от жизнеобеспечивающей медицинской аппаратуры, а также от жены Фрэн и сына Джейсона в том, что касалось повседневного ухода. В августе 2014 года он умер. Ушел один из пионеров разработки биткоина. В соответствии с желанием самого Хэла и отзывом Фрэн Финни о ее муже как о человеке, «всегда сохранявшем оптимизм относительно будущего», принадлежащий ему запас биткоинов в настоящее время расходуется на криоконсервацию и хранение его тела в предоставляющей подобные услуги компании в штате Аризона. Хэл и его семья надеялись, что его можно будет вернуть к жизни, как только найдут лекарство от болезни Герига.
На самом деле неважно, сколько комментариев приверженцы биткоина оставляли по поводу операций копирования битового блока или самых первых минут работы программы – этот проект возник не из пустоты. Как и любое замечательное изобретение, он создан благодаря достижениям предшествующих исследователей. Вообще говоря, предысторию возникновения криптовалют можно проследить на протяжении сотен лет инноваций, совершенствовавших коммуникации и обмен между людьми, – от появления сначала печатного станка, потом телеграфа и до возникновения интернета. Но, как уже отмечалось, прямые их предшественники появились в движении шифропанков. Это движение зародилось в начале 1990-х как свободное объединение специалистов по криптографии, разделявших озабоченность постепенным размыванием неприкосновенности личной жизни и угнетением прав личности в современном обществе. (Все это происходило задолго до появления термина «большие данные», до разворачивания истории с Эдвардом Сноуденом и появления первых подозрений в том, что Агентство национальной безопасности США шпионит за всеми гражданами страны.) Одной из первых идей этого сообщества стала идея криптовалюты.
Движение возникло в сентябре 1992 года, когда энтузиаст криптографии Эрик Хьюз пригласил целую толпу длинноволосых программистов в свой дом в Окленде[40]. В это время в США губернатор Арканзаса Билл Клинтон был близок к победе над действующим президентом Джорджем Бушем в ходе ноябрьских президентских выборов, что положило бы конец двенадцатилетнему правлению президентов-республиканцев. В Европе продолжалась скандальная и беспорядочная процедура ратификации Маастрихтского договора, хотя именно его подписание привело к созданию Евросоюза в 1993 году и появлению евро шесть лет спустя. Возникновение движения шифропанков пришлось как раз на середину эпохи интернета. Его штаб-квартира удачно разместилась в районе залива Сан-Франциско, который стал своеобразным центром онлайновой революции. Электронная почта и сайты тогда еще не были мейнстримом, но Apple и Microsoft уже вели необходимую подготовительную работу: новые, простые в обращении персональные компьютеры постепенно находили путь в дома американцев. Момент для появления нового движения назрел. С одной стороны, оно становилось эволюционным ответвлением контркультуры 1960-х, но с другой – особенно жестко фокусировалось на вопросах личной свободы, а не на общественных проблемах столетия.
Программистов, присутствовавших на учредительном собрании, приветствовал бородатый анархо-либертарианец Тим Мэй, бывший специалист по вычислительной физике из Intel, который, помимо чтения и сочинения научно-фантастических произведений, проводил большую часть свободного от сна времени, конструируя новые криптографические инструменты для будущего восстания. Мэй прочел написанный собственноручно «Криптоанархический манифест», начинавшийся перефразированным знаменитым высказыванием Карла Маркса: «Призрак бродит по современному миру – призрак криптоанархии»[41]. Далее в работе прогнозировалось, что «…точно так же, как технология печати нарушила и ограничила мощь средневековых гильдий, а также перераспределила влияние основных социальных групп в обществе, технология криптографии фундаментально изменит природу корпораций и государственного вмешательства в экономические транзакции». Молодые программисты все это воспринимали с одобрением. Они считали, что таким способом можно подорвать господствующие позиции центральных банков и правительства в обслуживании клиентов из корпоративного сектора в Америке. И власть перейдет в руки рядовых граждан.
Манифест Мэя стал программным документом шифропанков. Несмотря на наличие общих базовых ценностей, это движение представляло собой разношерстную группу людей. Одни работали днем в компаниях высокотехнологичного сектора и пользовались анонимными идентификаторами, чтобы сохранять конфиденциальность своей жизни в интернете.
