Следуя правилу, что в цифровой век защита приватности имеет решающее значение для функционирования открытого общества, шифропанки направили свои усилия на разработку инструментов для обеспечения анонимности. Они обменивались своими идеями в этом направлении в популярном списке рассылки, архивы которого теперь представляют собой интереснейший источник информации по истории криптографического движения. Одним из разработанных ими продуктов стала шифропанковская версия анонимного ремейлера электронной почты, скрывавшего личность отправителя сообщения и не позволявшего получателю отвечать на тот адрес, с которого ушло сообщение. Разработка была призвана предотвратить слежку правительства или корпораций за перепиской граждан. Прочие продукты имели более разрушительные цели: например, оригинальный проект Мэя под названием BlackNet – своего рода предшественник WikiLeaks, собиравший секретную информацию с помощью гарантий неразглашения источника и оплаты не поддающимися контролю цифровыми деньгами. Некоторые их проекты были просто пугающими[42]. Джим Белл, в прошлом, как и Мэй, работавший в Intel, предложил организовать анонимный рынок заказных политических убийств[43]. Идея состояла в том, что люди могли бы негласно вносить средства в премиальный фонд за устранение конкретного влиятельного человека. Предполагалось, что рынок способен предложить более высокую цену за голову самых одиозных персонажей, злоупотребляющих властными полномочиями.
Все это – «хорошие, плохие и злые» составляющие банка идей шифропанков – образовало ту интеллектуальную среду, в которой зародилась идея биткоина. Основная цель биткоина, как и его приверженцев, состоит в соблюдении анонимности и либертарианских принципов свободы от центральной власти, а это практически реинкарнация принципов шифропанков 1990-х годов. Примечательно, что его особенности могли привлечь внимание некоторых темных и антисоциальных элементов, также присутствовавших в листе рассылки шифропанков. В ноябре 2013 года биткоин презентовали как внутреннюю единицу платежа для нового тайного рынка заказных убийств, открытого неизвестным лицом под самурайским псевдонимом Кувабатакэ Сандзюро на основе собственного сайта. За все время с момента запуска этого сайта наибольшую премию предлагали за голову председателя ФРС Бена Бернанке. Но самое интересное, что кое-кто из шифропанков оказался одним из первых глашатаев идей криптовалюты. В переписке на информационных досках шифропанков того периода присутствуют различные упоминания о них, а также о полномасштабном уникальном проекте близкой тематики. Как уже упоминалось, Хэл Финни разрабатывал аналогичную денежную систему. Тем же занимался еще один подписчик этого листа рассылки, с которым Накамото установил связь несколькими годами позже, – специалист по криптографии и энтузиаст Вэй Дай, чьи интересы простирались от математики до криптографии и философии. Спустя шесть лет после первой встречи шифропанков Дай выпустил собственную цифровую валюту – b-деньги[44]. Как и биткоин, они позволяли обеспечить анонимность транзакций от одного пользователя другому, а реестр с записями обо всех когда-либо произведенных транзакциях был доступен всем пользователям системы. Примерно в то же время еще один участник движения шифропанков Адам Бек предложил систему «доказательства работы» под названием хешкеш[45]. Он разработал ее в качестве ответа на первую волну спама в интернете, причем его распространители, по иронии судьбы, оставались неизвестными благодаря защите анонимных идентификаторов Хэла Финни и прочих. Спамеры начали забивать электронные почтовые ящики пользователей рекламой «Виагры» и увеличения пениса. Решение Бека состояло в том, чтобы заставить компьютер выполнить большой объем дорогостоящей работы, прежде чем дать им разрешение рассылать информацию. Таким образом, любой, кто хочет флудить в сети, понесет существенные издержки, причем отпадает необходимость применять штрафные санкции.
Накамото использовал систему «доказательства работы» Бека как основу в программе сложных вычислений для майнинга биткоинов и упомянул работу Вэя Дая в своем знаменитом докладе. Создатель биткоина явно был впечатлен b-деньгами и одновременно полон решимости преодолеть свойственные им ограничения, в том числе недостаточно эффективные карательные функции для поощрения честности в сети компьютерных пользователей. В модели b-денег каждый пользователь сети должен был поместить депозит на специальном счете, средства с которого могли направляться на уплату штрафов или вознаграждений в случае предоставления доказательств неприемлемого поведения. Нетрудно вообразить, что такое решение столкнулось с препятствиями в стимулировании сотрудничества. Каким образом сообщество может назначать наказания, не имея централизованного органа их принудительного исполнения? Кто будет принимать решение? Идея, заложенная в биткоине, состояла в том, чтобы поощрять правильное поведение, а не наказывать неприемлемое.
Однако Накамото не упоминает о еще одной криптовалюте под названием битголд, разработанной Ником Сабо – специалистом по информатике и праву, да и вообще человеком эпохи Ренессанса. Круг его интересов необычайно широк, что наглядно видно на примере его блога Unenumerated: там содержится целая коллекция зарисовок и статей по экономике, компьютерным наукам, политике, антропологии и праву[46]. Дай и Сабо общались и обсуждали идеи друг друга. Хотя Дай говорил, что рассказывал Накамото о проекте Сабо, имя последнего не упоминалось ни в знаменитом докладе о биткоине, ни в последующей электронной переписке Накамото и его сообщениях в чате[47]. Это обстоятельство наряду с результатами проведенной лингвистической экспертизы текстов Накамото и Сабо, обнаружившей между их авторскими стилями несомненное сходство, породило разговоры о том, что блогер и скрывавшийся под псевдонимом создатель биткоина – один и тот же человек. Хотя идеи Сабо, сложившиеся под влиянием характерных для всей биткоиновой субкультуры либертарианских взглядов, так или иначе связывали его с Накамото, они заслуживают признания в широком контексте интеллектуальных концепций, под влиянием которых и была разработана первая по-настоящему успешная криптовалюта.
Ни одна из идей электронных валют добиткоиновой эпохи не подошла так близко к практическому воплощению, как идея, сформулированная Дэвидом Чомом – новатором и весьма влиятельным криптографом, который был кем-то вроде верховного жреца у шифропанков в их лучшие времена в 1980–1990 годах, пусть даже он и не разделял их анархистских взглядов[48]. Еще до возникновения движения шифропанков этот бывший профессор из Нью-Йоркского университета и Калифорнийского университета в Санта-Барбаре оформил по меньшей мере семнадцать патентов на изобретения и написал десятки инновационных статей по использованию цифровых технологий и криптографии, отличавшихся революционным подходом во всем – от денежной системы до голосования. Он был основателем Международной ассоциации криптологических исследований. В течение этого периода мировоззрение Чома существенно эволюционировало и представляло собой сочетание типичного недоверия криптографов к любым централизованным системам с прагматическим пониманием того, что единственный способ изменить мир заключается во взаимодействии с господствующими в нем силами. Многие идеи, реализованные в биткоине (идея единой книги учета транзакций, зашифрованные счета, система противодействия «двойным тратам»), впервые были сформулированы именно в работах Чома. Но наибольшую известность ему принесло учреждение DigiCash – компании, которой почти удалось сделать анонимную криптовалюту мейнстримом в 1990 году.
Амстердамская компания DigiCash представляла собой результат реализации некоторых инновационных идей Чома, в том числе по обмену информацией о денежных ресурсах, передаче информации беспроводным способом, управлению уровнем анонимности личности отдельных людей. Она выросла на основе цифровой денежной системы, которая, казалось бы, в какой-то момент поставила на грань революции денежную систему в Европе. Гениальной идеей Чома стала криптографическая структура, призванная защитить личные данные плательщика и одновременно дать ему возможность при необходимости однозначно идентифицировать получателя. В одном из интервью Чом обрисовал колоссальные перспективы этой формы денег; он готов был повторять это правительственным чиновникам, сотрудникам центральных банков, коммерческим банкирам, лидерам в области технологических инноваций, лицам, принимающим решения в области финансовой политики, и вообще всем, кто соглашался его слушать[49]. Цифровые деньги могли бы покончить с коррупцией, организованной преступностью, похищением
