Командую напарникам возвращаться к стартовой развилке, чтобы не потеряться в нескончаемых переплетениях ходов.
Вообще между мной и муравьями уже установилась прочная ментальная связь. Каждый видит и воспринимает всё, что видят и воспринимают остальные. Поэтому думаю, если бы мы разделились и каждый обследовал бы свою ветвь, то затем без труда воссоединились бы друг с другом. Но терять сплочённость опасно: враг не дремлет и, я чую, вот-вот ударит, стоит только на секунду забыться. Мы и так не в лучшем положении, а поодиночке вовсе станем практически беспомощны.
У муравьёв, я уже знаю, есть такое понятие, как «бесцельный выбор». Оно означает слепой, ничем рационально не обоснованный выбор, который совершается в ситуации, когда присутствует много равнозначных вариантов. То есть куда ноги понесли, туда и пошёл – не задумываясь. А у меня есть старая добрая считалочка. В ней говорится про вареники, и смысла в этих словах не больше, чем в «бесцельном выборе».
Но именно счёт определяет нам ход для дальнейшего движения. По нему мы и скользим. Традиционной уже цепочкой, первым звеном в коей Бегунья.
Вдруг в моей голове раздаётся:
«Ночь долгая! Минутная стрелка совершила один оборот, часовая опустилась на одно деление после двенадцати…»
Тотчас от разведчицы снова доносится оповещение об угрозе. Мы подтягиваемся к ней и обнаруживаем, что дела плохи. На Бегунью откуда ни возьмись свалилась настоящая паучья сеть. Подобная той, которой раньше ловили животных или индейцы усмиряли чужаков; я не уверен, что именно такая структура была у сетей, которыми ловили животных или пользовались индейцы, но суть именно в этом.
Разведчица барахтается, как утопающий в воде. Продолжать движение у неё нет никакой возможности. Конечности надёжно блокированы липкими сплетениями. Решение трудное, но я вынужден его принять… Мы с Цепким и Мастаком уйдём дальше в поисках выхода, а Бравый пока останется с плененной Бегуньей.
Если мы найдём выход, то вернёмся за своими; если же Бравый что-то сообразит и сумеет освободить Бегунью, они догонят нас. Ну и естественно, Бравый будет охранять беззащитную соплеменницу.
Увы, всё-таки нам пришлось разделиться…
Голос продолжает вещать:
«Ночь долгая. Минутная стрелка сделала один оборот, часовая опустилась на два деления после двенадцати…»
И наконец-то появляются они. Мириады маленьких паучков, тельце у каждого размером не больше спичечной головки, хлынули буквально отовсюду, со стен и из углов пещерного пространства. Кромешный ужас! Вообще-то сейчас выбыть должен был я, но Мастак закрывает меня своим телом. Жестокие членистоногие пролезают к нему в глаза, в рот, вообще во все отверстия, которые есть у муравьёв. Очень быстро воин погибает, и помочь ему некому…
На Цепкого приходится меньшая часть атакующих, и к тому же он сейчас следует в авангарде, так что успевает на сколько-то метров убежать вперёд. В то время как Мастак наскочил на меня, прикрывая собой от внезапно обрушившегося ползучего катаклизма.
Куда там отбиться от массированной напасти при помощи того оружия, которым мы располагаем! С этим сокрушительным потоком, с единой массой нужно бы воевать либо огнемётом, либо распылителем ядохимикатов. Их очень много, и они наваливаются все скопом, не закрыть просто так от них уши, рот или что-то ещё – всё равно просочатся.
На меня успевают забраться лишь несколько тварей. Пытаются лезть в уши, в ноздри, а веки и губы я сразу плотно сомкнул. В полном составе «десант» удаётся остановить, прежде чем он пробрался во внутреннюю среду организма… И вдруг пауки исчезают столь же стремительно, как появились, – бац, и отхлынули, утекли! Отпрянули врассыпную, и вот уже чёрная масса снова тенями ложится на стены, утягивается в щели, дырочки и трещинки.
Я сдвигаю с себя туловище Мастака… А буквально через секунду с тыла подоспевает Бравый. «Бегуньи больше нет, утащили!» – кратко информирует он, и подробности уже не важны. Цепкий подтягивается спереди. Втроём мы стоим над павшим в схватке Мастаком-младшим.
«Ночь долгая. Минутная стрелка сделала один оборот, часовая опустилась на три деления после двенадцати…»
Да, теперь в нашей группе бойцов осталось наполовину меньше от первоначального состава.
Паузу мы себе позволяем не больше полминуты и вновь устремляемся вперёд. Обдумывать, почему происходит так, а не иначе, нет ни времени, ни необходимости. Пока что. Нам – вперёд, только вперёд, а уж если случится у нас «потом», будем анализировать и делать выводы. Только бы случилось.
Я иду посередине, между Цепким и замыкающим Бравым, они с обеих сторон защищают меня, главное секретное оружие. Ощущаю я себя неважно, мягко выражаясь, по лицу стекают струйки холодного пота, тело подёргивает мелкой дрожью.
Вторую атаку паучьего полчища мы вряд ли переживём. Если не изобретём эффективную защиту, конечно. Отрываю полоску от одежды, тщательно изолирую глаза, уши, рот и ноздри, оставляя лишь крохотный промежуточек для циркуляции воздуха. Шансы повышаются хоть немного. По крайней мере если основная опасность, исходящая от этих мелких бестий, заключается в их возможности залезть в дыхательные и другие пути, ведущие внутрь организма… Такой же «апгрейд» делают и Цепкий с Бравым.
Не хватало ещё оставшихся напарников потерять! Мастаки и Бегунья, половина численности команды, – дорогущая плата за пройденное… И с уменьшением числа бойцов сокращается вероятность выполнения задачи.
Демон раздери, только бы выбраться из пещерной кишки!!!
Мы добираемся до очередной развилки, на этот раз от места соединения уходят три норы. «Вправо!» – повинуясь внутренней уверенности, командую я. Теперь мы ускоряемся и в движении слышим то, чего больше всего сейчас не хотелось бы услышать:
«Ночь долгая. Минутная стрелка сделала один оборот, часовая опустилась на четыре деления после двенадцати…»
Сзади, прямо за спиной, что-то грохочет. Я рефлекторно прикрываю голову руками, бросаюсь вниз… В голове раздаётся жуткий ментальный вопль.
Бравый…
Прохода сзади больше нет, его перекрывает массивная каменная глыба. Где-то под ней раздавленный муравьиный солдат. Неужели она крепилась к потолку паутиной и по команде врага обрушилась вниз, чтобы вывести из строя ещё одного из нас?..
Цепкий отчаянно кричит:
«Быстрей!!!»
Мы с ним уже не прокрадываемся, а наобум бежим. Кажется, эта нора будет тянуться бесконечно, нам никогда не выбраться из могилы…
Поворот, за ним раздвоение, направо и налево, два прохода тянутся в почти противоположных друг другу направлениях. А в глубине левого из них брезжит свет! Не полноценное свечение, лишь намёк на него, но во мраке очень даже заметно.
И вот на этой самой развилке…
«Ночь долгая. Минутная стрелка сделала один оборот, часовая стрелка опустилась на…»
Я ору: «Спасайся!!!», – и Цепкий сворачивает туда, к свету.
