– Соображаешь. Стопроцентную гарантию действительности нашего разговора не дал бы даже я сам, – улыбается старик. – Но очень сильно верю и просто делаю то, что должен, с теми, кто есть, вот и всё.
– И мне даёшь добрый совет – верить? – спрашиваю я. Беру со стола кружку и отхлёбываю. С наслаждением. Почти забытый, вкус морковного, вновь стал знакомым и родным. – Вкусно как! – не удержавшись, констатирую вслух.
– Ещё бы, – кивает седобородый. – Я же говорил, именно то, что захочешь выпить по-настоящему. Как давно ты не пил пива? Уже и забыл, наверно, когда в последний раз.
– В крайний, – твёрдо корректирую я. – В крайний.
И опять старик лучисто улыбается.
– Да, советую верить. Дальше тебе пригодится вера, как никогда раньше. Проблема в том, что страшный сон не забыл о человечестве… Поэтому, если хочешь, чтоб в натуре был крайний, а не самый что ни на есть последний, давай работай головой. Лучшее оружие у человека под черепом скрыто, а не на ремне за спиной болтается или на лафетах и гусеницах ездит. Озвучь, что подвигло тебя уйти из привычного мира, вернее, из привычной части мира… Ты уже знаешь ответ, что привело тебя в Зону.
– Я не знал, что тут… Зона посещения. Любая карта покажет, что…
– Любая карта полезна только для её создателя, – убеждённо заявляет старик. – У каждого должна быть своя география. Ты можешь сидеть дома, часами разглядывать атлас всего, что расположено вокруг тебя, а потом выйти наружу, увидеть и понять, что реально всё совершенно иначе выглядит. Если вообще выйдешь. Ведь это же великий соблазн… зачем вообще куда-то выходить, если уже есть карта?.. Сиди себе и разглядывай.
– Хорошо. Зона была и есть? Много лет назад её как-то ухитрились скрыть от свободного доступа…
– Именно. А ты вот сорвался и направился туда, где доступ несвободный, но всё-таки оставался… Видимо, зачем-то необходимо, чтобы ты узнал, что она есть?
– Зачем?
– Да, зачем.
– Ну-у… Я должен был что-то сделать. Найти что-то… или кого-то…
– Или тебя должны найти. Что в принципе одно и то же. Вспомни тот первый сон… Что-то почувствовал, так?
– Да…
– Почуял исходящую опасность. Потому что ты не обычный человек. У тебя есть свойство, которого нет у других…
– Неужели я один такой уникальный супер-пупер? – скептически покачав головой, иронично вопрошаю я.
– Нет, ты не единственный. Многие чувствовали, реже кто пытался найти… И почти никто не дошёл до нужного предела. Ты смог, один из очень немногих. Тебя удалось не только рекрутировать, но и воспитать, обучить, помочь стать воином, мастером боя…
– По чью же сторону фронта я оказался на войне?
– Ради собственного спасения тебя призвала на войну родная, нормальная Земля. Это она проявлялась в разных ипостасях. Использовала для контакта и воспитания в нужном ключе других людей, всех тех, к кому ты когда-либо испытывал чувства, её голос не давал тебе уснуть по ночам. Такие, как ты, видят скрытое, наделены иным… альтернативным, экстрасенсорным, как хочешь назови… зрением, осязанием. Вы не то чтобы любимчики Земли, но относитесь к немногим, кто осознанно способен собой пожертвовать ради счастья для всех, чтобы никто не остался обиженным… Теперь именно ты полномочный представитель Земли в Зоне. Будем звать с большой буквы, это её имя собственное… И тебе посчастливилось – либо наоборот, представлять человечество в той, которая даже среди них особенная.
– Почему?
– Слишком сложно ответить на этот вопрос сжато, не развить объяснения размером в дюжину томов эпичной истории… Коротко говоря, она доставляла больше всего проблем. Ещё чуть-чуть, и она убила бы планету. С самого момента своего появления в Дату Визита она продавливалась всё глубже в земную толщу, и должен был настать час икс, по достижении критичной степени углубления запустились бы необратимые глобальные механизмы… Человечество в космос не успело выйти и стёрлось бы с лика Вселенной наверняка, никто бы не спасся в грянувшем апокалипсисе. Хотя планета не исчезла бы, но мироустройство претерпело бы настолько сильные изменения, что вся Земля стала бы единой сплошной Зоной. И Луна в придачу.
– Ого! Ничего себе…
– Задействованы во вторжении были все плацдармы, – продолжает старик, – но эта Зона играла роль как бы наконечника копья, острия меча…
– Весёленькая история, ничего не скажешь… – ворчу я.
– Да, так было, именно отсюда для человечества начинался бы конец света… Но именно поэтому теперь она выполняет иную роль, противоположную. Стержня, который замедляет течение цепной реакции в реакторе. Она не позволяет остальным Ареалам Визита вернуть утраченные позиции, изменить сущность планеты, не даёт абнормальному хаосу отвоевать этот мир. Но стержень необходимо контролировать. Значит, необходим управляющий процесс для того, чтобы сдержать контрнаступление необъяснимости… Получить отсрочку. Уцелеть, не сдаться врагу, от которого пощады ждать не приходится.
– Но каким образом?
– Поверь на слово, объяснять в деталях слишком долго. Невероятно, но факт, каждая Зона – живая сущность. Иные, другого уровня бытия, они отличаются от людей как небо от земли, но… Человечеству повезло. Между всеми живыми существами так или иначе возможны контакты. Надо только найти подходящих… контактёров, скажем так. Хотя я себя по-другому привык называть. И ты тоже предпочтёшь другим словом, точно знаю, на ту же букву, что и твоё имя, начинается.
– Себя… Так ты…
Слишком я растерян, чтобы сразу подобрать связные слова для вопроса.
– Да, я часть защитного механизма, – спокойно, как о само собой разумеющемся, говорит старик. – И да, я человек, хотя давным-давно… э-э-э, способный проделывать сверхчеловеческие трансформации. В частности, сейчас я нахожусь в такой форме и с тобой разговариваю, потому что тебе так удобней воспринять и разложить по полочкам информацию. Радуйся, настало время получить ответы в комплексе, не только фрагменты. Чтобы сложить мозаику из кусочков и сделать осознанный выбор.
– Ты… – В голове категорически не укладывается, но я вынужден рисовать новую картину мироздания. – Ты часть Зоны?..
– Скажем так, я – при ней, – сообщает старик, – и настолько давно, что в каком-то смысле уже часть неё, да. Но сейчас я твой собеседник. И ты можешь говорить со мной на равных.
– Как же… зовут тебя? – ничего более умного не нахожусь спросить, в таком сильном смятении пребывая.
– О, это уж точно не суть важно, – улыбается собеседник. – Я мог бы назваться Колей, Серёжей, Валентином, Артуром,
