Пираты проводили адмирала де Сепульведа в штурманскую рубку, где предоставили ему то, о чем он просил. Присев за стол, и положив перед собой чистый лист, дон Мигель на мгновение задумался, затем обмакнул перо в чернила и принялся писать. Послание, адресованное капитану галеона, получилось достаточно резким.
«Капитану Хосе де Барросо. Борт галеона «Священный путь». Дорогой племянник, благодаря твоим неустанным молитвам, мне удалось уцелеть, и я пребываю в добром здравии. О чем спешу тебя известить, дабы обрадовать. Стихия не пощадила мой галеон, он разбился о скалы и затонул. Погибла почти вся команда. Неминуемая гибель грозила и мне. Но я избежал страшной участи. Благородные моряки торгового судна «Смирение», на борту которого я нахожусь в данный момент и пишу эти строки, спасли жизнь мне, моему штурману и трем нашим матросам. Негодуя, узнал, что ты вознамерился напасть на этих мирных мореплавателей, ответственно исполнивших христианский и гражданский долг. Хосе, неужели в погоне за сомнительной славой ты готов перейти грань дозволенного и опуститься до уровня обыкновенного морского разбойника, встав в один ряд с теми, кого призван безжалостно уничтожать? Твоя цель – захват судна соотечественников? Опомнись! Или ты утратил разум? Я могу закрыть глаза на твое дерзкое неповиновение мне как командующему эскадрой, но не допущу преступления. Властью, данной мне королем и Господом, приказываю: не предпринимать никаких боевых действий в отношении дружественного нам судна «Смирение». Адмирал дон Мигель де Сепульведа. Ноябрь, 1675 год.
Да благословит Господь Испанию и капитана Мануэля Дорадо, с согласия которого написаны эти строки».
Быстро пробежав глазами текст, адмирал поднялся из-за стола и вручил послание Морису Лагарту:
– Найдите способ срочно доставить это на галеон и передать капитану. Уверен, возникшее между вами недоразумение разрешится благоприятным образом. Де Барросо одумается и не совершит ошибку. Полагаю, он принял ваш корабль за неприятельский. К сожалению, такое иногда случается. Мерзавцы-пираты частенько не брезгуют ходить под чужими флагами, что вводит в заблуждение наших капитанов. Не удивительно, что «Смирение» попало под подозрение.
– Согласен, – капитан «Чёрного коршуна» присел за стол. – С вашего позволения, сеньор адмирал, – он взял из чернильницы перо и приписал к посланию адмирала несколько строк. – Я выразил надежду, что наши отношения с капитаном галеона примут более дружеский характер.
Дон Мигель одобрительно кивнул.
На самом деле Лагарт начертал следующее: «Сеньор де Барросо, как вы уже догадались, ваш родственник гостит у меня на борту. Вы дали мне час на размышления, и вот мой ответ: вы позволите мне беспрепятственно выйти в море, не откроете огонь по моей посудине и не станете преследовать. Я со своей стороны обещаю вернуть вашего дядю и, как довесок, его штурмана в знак нашего полного взаимопонимания. Мы высадим их на скалах в пяти милях к норду от входа в бухту. Вы сможете наблюдать за высадкой в подзорную трубу, а потом послать шлюпку, чтобы подобрать их. Если вы нарушите эти условия и предпримите попытку преследования, вместо адмирала и штурмана получите их головы, остальное достанется на ужин рыбам. Из соображений гуманности делаю первый шаг навстречу и возвращаю шестерых ваших соотечественников в качестве приложения к письму. Думаю, вы по достоинству оцените этот миролюбивый поступок. И последнее: сеньор Хуан Каналес, которого я застал у вас на галеоне, не тот, за кого себя выдает. Он – мой старый добрый приятель. В прошлом нас связывало общее дело. У него есть одна ценная вещица – карта, украденная им у капитана «Золотого орлана» Джеймса Брэйва. Слыхали о таком? На ней указано место, где старый разбойник зарыл свои сокровища. Возможно, Каналес их нашел и воспользовался. Если интересно, расспросите его на досуге. Сожалею, что не могу лично выразить ему мое почтение, поэтому прошу вас сделать это от моего имени. Удачи и попутного ветра».
Свернув лист в трубочку и перевязав попавшейся под руку короткой бечёвкой, Лагарт встал из-за стола и обратился к помощнику:
– Сеньор Санчес, займите его превосходительство адмирала, пока я улажу вопрос с письмом. Всего несколько минут, – едва уловимым знаком он велел Уильямсу задержать адмирала в штурманской рубке до своего возвращения.
– Слушаюсь! – тот понимающе кивнул.
Выйдя на палубу, капитан «Чёрного коршуна» подозвал боцмана и вместе с ним отправился в трюм, где находились испанские пленники. Повозившись с замком, лысый рыжебородый верзила Дик Крайтон открыл люк и посветил в отверстие фонарем, который снял с крюка в переборке. Колеблющееся пламя отразилось в его недобрых глазах. Тени исказили изуродованную багровым шрамом физиономию так, что она стала похожа на зловещую маску.
– А-а! Сатана! Сатана! – раздался из темноты надтреснутый крик ужаса.
Кричал Эрнесто Гальярдо, посланник с галеона «Священный путь».
– Кретин! – презрительно прозвучал другой голос. Он принадлежал писарю Мурито.
Пиратский боцман шумно втянул носом воздух и свирепо выдохнул:
– А ну, угомонитесь, придурки! Не то порешу вас сейчас к чертовой матери! Встать и подойти сюда. Живо!
– Ироды проклятые! – сдавленно бормотал Гальярдо. – Дьяволово семя! Да пошлет вам Господь адские муки во искупление грехов ваших. Да сгинут нечистивые души во тьме преисподней. Гнев небес да испепелит вас дотла. Обратитесь в прах, грешники!
– Бедняга спятил окончательно, – с усмешкой заметил Лагарт. – Церковники хорошо над ним поработали: выбили из башки остатки разума.
– Я слышу демонические голоса, – шепотом прогнусавил Гальярдо, – но я не поддамся на их уговоры. Мой дух стоек. Отец Небесный защитит меня.
– Эй, сеньор посланник, идите сюда, – позвал капитан «Чёрного коршуна».
– Нет, ты меня не обманешь. Ты – демон в человеческом обличии и хочешь сожрать мою плоть.
– Что?! Крайтон, тащи сюда этого полоумного. Комедия слишком затянулась.
Поставив фонарь на палубу, боцман направился к Эрнесто Гальярдо. Тот в страхе забился в самый темный угол трюма, неустанно бормоча молитвы, крестясь и целуя распятие, висящее у него на шее.
Писарь Мурито сидел на свернутых бухтах канатов, опираясь спиной о ящик с такелажными инструментами. Тонкие губы кривились в язвительной ухмылке. Глаза пылали ненавистью. Когда боцман Крайтон поравнялся с ним, он исподтишка выставил вперед ногу. Не заметивший препятствия в едва освещенном помещении громила-пират споткнулся, потерял равновесие и, изрыгая проклятия, повалился на остолбеневшего от ужаса посланца с галеона «Священный путь».
Тот истошно заорал. Мурито зло расхохотался. Морис Лагарт выругался и позвал нескольких матросов утихомирить эту компанию, ибо Крайтон, придя в себя, вскочил, набросился на Мурито и принялся его душить, чтобы отомстить за свое позорное падение. Надрывные стенания писаря, бьющегося в огромных ручищах разъярённого боцмана под его чудовищные богохульства, и крепкие ругательства капитана «Чёрного коршуна» заглушали душераздирающие вопли взывающего к Мадонне и Спасителю посланца Гальярдо.
– Заткните рот свихнувшемуся святоше! – звучный властный голос капитана Лагарта возымел чудесное действие на «святошу» Гальярдо. Он испуганно съёжился, решив,
