Глава 15. Поющий Неаполитанец
Адмирал де Сепульведа, чьё отвратительное самочувствие не улучшилось, а усугубилось при виде галеона «Священный путь» – пожилой моряк вконец разволновался, пребывал в неведении по поводу тех важных событий, которые разворачивались вокруг его персоны. Джек Уильямс заблаговременно увел его с палубы к себе в каюту и угостил замечательным портвейном с сильнодействующим снотворным. Спутник адмирала, штурман Фернандес, едва пришел в себя, как снова погрузился в продолжительное забытье с помощью большой дозы успокоительной настойки, предложенной ему корабельным врачом. Капитан «Чёрного коршуна» распорядился сделать все возможное, чтобы пленные не догадались об истинном положении дел раньше времени.
– Будь спокоен, – заверил его Франсуа Лапарен. – Не догадаются. Старик адмирал жаловался на кошмарные видения и головную боль. У меня есть средство, которое избавит его от неприятных ощущений, а заодно от ненужных мыслей. Полное блаженство и глубокий безмятежный сон. Он нам еще спасибо скажет!
– Только смотри не переусердствуй со своим чудо-средством, алхимик, – предостерег его Лагарт, зная, что ушлый доктор иногда прибегал к помощи наркотических веществ.
– Обижаешь, кэп. Я – профессионал.
Обезопасив себя от преследования со стороны галеона «Священный путь», пираты приняли отчаянное решение отправиться в Испанию с целью получения выкупа за адмирала де Сепульведа. Взяв курс норд-вест, «Чёрный коршун», подгоняемый легким попутным ветром, уверенно заскользил к недружественным испанским берегам, озаренным пылающими повсюду кострами инквизиции.
На рассвете одного из дней помощник капитана Джек Уильямс вышел на палубу. Над морем еще стелился предутренний туман. Погода обещала быть хорошей. Взяв у вахтенного матроса подзорную трубу, Уильямс поднялся на капитанский мостик и оглядел горизонт. Вдалеке мелькнула и тут же исчезла какая-то белая точка. Как ни напрягал зрение помощник капитана, больше он её не увидел и решил, что это облачко, которое испарилось.
Морис Лагарт показался на шканцах (22). Выслушав доклад вахтенного, он поднялся на капитанский мостик к Уильямсу. Они даже не успели обменяться приветствиями, как из вороньего гнезда на фок-мачте раздался крик:
– Справа по корме судно!
Помощник отдал капитану подзорную трубу, и тот не замедлил в нее посмотреть. Далеко за кормой «Чёрного коршуна» маячил идущий следом корабль. Расстояние между ним и пиратским парусником быстро сокращалось.
– Выходит, мне не померещилось, – сказал Джек Уильямс.
– Ты видел его?
– Я подумал, это облачко над морем, которое потом растаяло в воздухе. Похоже, посудина давно висит у нас на хвосте.
– Полагаешь, она гонится за нами?
– Сложно сказать. Может быть, следует тем же курсом. Хотя не исключено, что наши «друзья» – испанцы отремонтировали свой галеон и бросились в погоню.
– Вряд ли, – возразил Лагарт. – Во-первых, так быстро они бы не успели, во-вторых, это корыто меньшего размера.
Он вновь посмотрел в подзорную трубу. Неизвестный парусник приближался, что позволяло лучше его рассмотреть. Однако ни флага, ни других опознавательных символом он не нес. А вот носовая фигура под бушпритом сразу привлекала внимание. Огромная зубастая акула с разверстой пастью устрашала животной кровожадностью.
– Проклятье! Ну, конечно! – капитан «Чёрного коршуна» узнал посудину и обратился к помощнику: – Джек, прикажи разбудить старика-адмирала, и тащите его сюда. Быстро.
Уильямс удивленно взглянул на капитана и открыл рот, чтобы спросить: «Зачем?», но Лагарт опередил его.
– Выполняй! – велел он резко.
Помощник капитана кивнул и удалился. Через несколько минут заспанный и помятый адмирал де Сепульведа в сопровождении Джека Уильямса показался на палубе, затем поднялся на мостик к капитану.
– Ваше превосходительство, – сказал Лагарт. – У нас неприятности. «Смирение» преследуют пираты. Взгляните, – он вручил адмиралу подзорную трубу.
Тот икнул – от него разило перегаром, извинился и посмотрел в окуляр.
– Клянусь Пречистой Девой Марией! – воскликнул бывалый мореплаватель. – Это «Акула» Поющего Неаполитанца. Да сгинет чертово отродье в пучинах преисподней! Была бы здесь моя эскадра… Ваши действия, капитан Дорадо?
– Попробуем уйти. Других вариантов нет. Драться с ним мы не можем.
– К несчастью, – сокрушенно заметил адмирал, гневно глядя на неумолимо приближающееся судно.
– Сеньор Санчес, – обратился Лагарт к помощнику. – Проводите его превосходительство в каюту. Лишнее волнение дону Мигелю ни к чему. Пригласите доктора Эрреро. Пусть даст успокоительный настой.
Джек Уильямс прекрасно понял намек капитана: удалить адмирала с палубы и усыпить с помощью снотворного, добавленного в алкоголь. По замыслу Лагарта де Сепульведа свою миссию выполнил: опознал в преследующем паруснике «Акулу» Поющего Неаполитанца. Теперь – спать. Не путаться под ногами. Разбираться с неаполитанцами капитан «Чёрного коршуна» будет сам.
Выполнив распоряжение Лагарта, Уильямс вернулся на капитанский мостик и сразу спросил:
– Так это Неаполитанец? Но какого черта он гонится за нами?
– Увидел испанский флаг на мачте, решил, что напал на след испанского «купца». Ты бы не погнался?
– Ха, так он принял нас за испанцев?
– По крайней мере, я так думаю. Кстати, о флагах, – капитан заметил на палубе боцмана и громко приказал: – Крайтон, спустить испанский флаг! Поднять наше славное знамя!
Расторопный боцман подозвал трех матросов, и те мигом выполнили приказ. С флагштока грот-мачты быстро соскользнуло желто-красное полотнище, и ему на смену взметнулся золотистый стяг с изображением чернокрылого парящего коршуна с хищно раскрытым клювом и цепкими когтями, мрачного и зловещего, как внезапно налетевшая туча, затмившая солнце, предвещая ненастье и грозу.
– Посмотрим, как ему такой поворот, – недобро заметил Лагарт. – Захочет встретиться и поговорить – поговорим.
Поющий Неаполитанец, или Энцо Феретти, слыл одним из самых жестоких пиратов, бороздящих воды Средиземного моря. Его имя стало притчей во языцах и наводило ужас на жителей прибрежных районов. Грабежи, убийства, насилия давно стали привычным делом для него и его головорезов. Ни к кому они не знали пощады и буквально купались в крови своих жертв.
Корабль Неаполитанца с пугающим названием «Акула» всегда появлялся внезапно и там, где его ждали меньше всего, неся смерть и страдания любому, кто встретится на пути. Когда Неаполитанец не грабил и не убивал, он пел. Пение было вторым его излюбленным занятием после
