Капитан «Чёрного коршуна» знал Поющего Неаполитанца постольку поскольку. Из-за неприязненного отношения неаполитанского пирата к собратьям по профессии – англичанам, они никогда ничего не предпринимали сообща и были скорее соперниками, нежели союзниками.
– Лечь в дрейф! – Лагарт решил все-таки подождать Феретти. – А то бедняга прямо из сил выбивается, чтобы нас догнать. Но пушки держать наготове. На всякий случай.
Очевидно, смена флага и постепенная остановка корабля насторожили преследователей. Они поспешили взять пример с «Чёрного коршуна» и тоже легли в дрейф в полумиле от него.
– Ну, а теперь какого дьявола он выжидает? – недовольно произнес Морис Лагарт, глядя на не подающее никаких сигналов судно. – Или он решил посостязаться со мной в скорости?
Корабль, идущий следом за «Чёрным коршуном», действительно оказался «Акулой» Поющего Неаполитанца. Почему он безмолвствовал, было совершенно неясно.
– Ставить фок, грот и стаксели (23)! Лечь на прежний курс! – скомандовал капитан Лагарт и добавил, обращаясь к помощнику: – Раз Неаполитанец не пожелал с нами разговаривать, пусть догоняет.
Как и предположил Лагарт, «Акула» начала преследование «Чёрного коршуна», приняв его за «испанца». Настигать стала только потому, что он шел не на всех парусах. Именно это предопределило её незначительное опережение в скорости. Сейчас капитан «Чёрного коршуна» велел поставить все паруса и даже добавочные, чтобы продемонстрировать итальянским пиратам, на что способен его корабль. Причина объяснялась просто: непримиримый дух соперничества между англичанами и итальянцами был в равной степени присущ каждому из капитанов.
– У нас фор-стеньга с трещиной, – справедливо заметил Джек Уильямс. – Ты уверен, что она выдержит?
– Уверен, – сказал Лагарт. – Плотник укрепил её так, что скорее рухнут остальные мачты, чем эта.
– Понял, – Уильямс кивнул.
Едва «Чёрный коршун», поймав ветер всеми парусами, вновь сорвался с места и полетел вперед, вспенивая носом непослушные морские волны, как на «Акуле» тоже поставили добавочные паруса, и она, влекомая азартом погони, стремительно пустилась следом.
«Чёрный коршун» умело держал выбранную дистанцию, не позволяя «Акуле» подойти ближе ни на десятую долю кабельтова. К вечеру, когда начало темнеть, далеко впереди на траверзе английского парусника показались туманные очертания береговой полосы. Это был мыс Теулада – южная оконечность острова Сардиния, на тот момент принадлежащего испанской короне.
Пираты решили переждать ночь в одной из небольших бухточек у побережья острова, а заодно пополнить запасы пресной воды. «Чёрный коршун» вновь сменил флаг на испанский и бросил якорь к западу от мыса, стараясь сильно не углубляться в недружественные прибрежные воды.
«Акула» скрылась из видимости пару часов назад и пока больше себя не обнаруживала. Очевидно, она отстала, либо её капитан оставил затею догнать «Чёрный коршун» и приказал взять другой курс.
Ночь прошла спокойно. «Чёрный коршун», стоя на верпе – вспомогательном кормовом якоре, мирно покачивался на лазурных волнах.
Рано утром, едва первые солнечные лучи коснулись палубы и озарили всё вокруг мягким светом, помощник Лагарта Джек Уильямс, временно разместившийся в одной из крохотных офицерских кают (в его каюте путешествовали адмирал де Сепульведа и штурман Фернандес), проснулся, зевнул и, потягиваясь, вышел на кормовую галерею. Свежий морской воздух бодрил. Занимающийся день обещал быть прекрасным. Нежные оттенки розового расцветили быстро бледнеющий горизонт. Восходящее из волн солнце отражалось в море, искрясь и переливаясь бликами на спокойной глади воды, освещая живописное побережье, обрывистые скалы, покрытые вечнозеленой растительностью и… Уильямс удивлённо протёр глаза.
– Что за черт? Если это не сон и не мираж, то, клянусь Нептуном, я вижу «Акулу» Поющего Неаполитанца!
В паре кабельтовых от «Чёрного коршуна» стоял еще один, неизвестно когда подошедший парусник. Помощник капитана решительно направился к двери, ведущей в капитанскую каюту, негромко постучал, открыл её и вошел.
– Так кого ты там увидел, Джек? – сонно пробормотал Лагарт, нехотя открыв глаза, но еще не проснувшись окончательно. – Нептуна, который пригрозил тебе трезубцем? Или черта рогатого с копытами и хвостом? В любом случае, это не повод, чтобы будить меня ни свет, ни заря.
– Слева по борту корабль Поющего Неаполитанца! – тревожно сообщил тот.
– Неаполитанец здесь? – капитан «Чёрного коршуна» сел и встряхнул головой, чтобы привести в порядок мысли и прогнать остатки дремы. – Какого дьявола ему от нас нужно?
Помощник пожал плечами.
Отбили шесть склянок, что соответствовало шести часам утра. Пиратский капитан в сопровождении помощника вышел на палубу. Вахтенный матрос доложил обстановку. Боцман Крайтон курил у фальшборта и наблюдал за «Акулой». Вдруг он сказал:
– К нам гости! Спустили шлюпку и гребут сюда.
Морис Лагарт и Джек Уильямс тоже увидели шлюпку, уверенно рассекающую носом волны в направлении «Чёрного коршуна». На веслах разместились шесть человек, седьмой с видом короля вальяжно восседал на кормовой банке, не сводя пытливого взгляда с корабля, к которому они приближались.
– Феретти собственной персоной, – без особого восторга заметил Лагарт. – Чтоб ему провалиться на дно морское вместе с его корытом!
– Видно, испугался, что мы снова удерем, а потому с утра пораньше решил нанести нам визит, – предположил Уильямс.
Вскоре по спущенному с борта шторм-трапу на палубу «Чёрного коршуна» поднялись три итальянских пирата – капитан «Акулы» Энцо Феретти, его помощник Луиджи Чинаролли и штурман Паоло Дортелли. Остальные четверо остались ждать в шлюпке.
Увидев Мориса Лагарта, Неаполитанец в сопровождении подручных решительно направился к нему.
– Я не понял, – не сочтя нужным поздороваться, развязно начал Феретти, – ты что, решил со мной в догонялки играть? Почему ни с того, ни с сего вы стали от нас улепётывать?
– И вам доброе утро, старина, – с сарказмом поприветствовал его Лагарт. – Должно быть, вы не выспались и явно что-то путаете. «Чёрный коршун» шел своим курсом и ни на миг не отклонялся от него. Мы спешили бросить якорь в этой уютной бухточке до наступления темноты.
– Ты мне зубы не заговаривай! Клянусь Мадонной, я сам видел, как вы дали стрекоча, едва «Акула» замаячила в поле вашего зрения.
– Что вы хотите, дружище?
– Хочу узнать… Мы шли Сицилийским проливом и у побережья Пантеллерии обнаружили кучу обломков какой-то испанской посудины. Ваших рук дело? И еще, – Поющий Неаполитанец посмотрел наверх, где высоко, на топе грот-мачты полоскалось испанское знамя. – Что это, черт возьми, за манипуляции с флагами?
– На первый вопрос отвечаю: нет. За последнее время мы не потопили ни одной испанской посудины. Скорее всего, ту, обломки которой вы видели, разбило
