– Да, Берт, у меня остались вопросы, – кивнул Фернандес. – Ты сказал не все. И раньше ты так себя не вел. Хотя занимался тем же самым.
– Да, верно, – согласился Лимберг. – Это ты верно сформулировал.
Он встал, прошелся по комнате, потом остановился перед окном спиной к Фернандесу и продолжил:
– Уже шесть лет я живу чужой жизнью. И три года из этого срока – в сельве. Я уже потерял счет убитым – их было очень, очень много. Через год, как ты знаешь, мой контракт заканчивается. Я смогу вернуться в Штаты, уйти на покой… Но не будет мне покоя! Не смогу я сидеть на краю бассейна возле своего домика в Пасадене и курить сигару. Мне будут сниться убитые! И я буду думать об этой несчастной стране, где правые сменяют левых и наоборот и ничего не меняется! Вот скоро, я чувствую, андианцам надоест президент Браво, и они отправят его к чертовой матери. А к власти придет мой друг и покровитель Пинто. Ну и что? Он уже сейчас мечтает о том, сколько яхт и вилл он купит и как будет проводить время на Лазурном Берегу! Да, за эти годы я стал другим, Норман, я стал убийцей! Я привык воевать, но за что идет эта война – не знаю… Может быть, для меня было бы лучше, чтобы какая-нибудь шальная пуля нашла мою голову. Но пули, как нарочно, обходят меня стороной…
– Поэтому ты и топтался у меня за дверью, – медленно проговорил Фернандес. – Ждал, что нервы у меня сдадут и я выстрелю…
– Точно, братишка, это точно, – кивнул Лимберг, все так же не оборачиваясь.
– И поэтому ты захватил русских специалистов, не сказав мне об этом ни слова… – добавил тем же тоном Фернандес.
– Русских? Каких русских? – в голосе командира «контрас» прозвучало удивление. Он обернулся и уставился на Фернандеса.
– Ладно, Берт, не надо ломать комедию, – поморщился специальный агент. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Речь идет о четырех русских энергетиках, которых на прошлой неделе захватили неподалеку от вулкана Галерас. Это не совсем твой район – ты раньше не действовал в окрестностях Квесто. Поэтому я сначала думал, что это дело людей дона Этторе или «команданте Орельяно». Но выяснилось, что русских там нет. Не похищали их и парни из «Тупака Амару» и «Солдат Боливара». Вывод может быть только один: русские у тебя. Правда, пока что я не понял, где ты их содержишь – а за вчерашний вечер, пользуясь твоим гостеприимством, я успел у вас хорошенько осмотреться. Значит, ты или содержишь их в подземной камере – что не очень хорошо – или… Тогда дело совсем неважно. Ответь, Берт, не томи, и мы вместе решим, как выйти из этой ситуации.
– Значит, ты приехал из-за русских… – медленно проговорил Лимберг, вновь усаживаясь на стул. Страсть, с которой он рассказывал Фернандесу о мучающих его сомнениях, исчезла, из командира боевиков словно выпустили воздух. – А я думал – со мной разобраться… Но мне нечего тебе сказать, Норман, не в чем признаться. Теперь я понял, о какой истории ты говоришь. Да, я слышал, что кто-то захватил четверых русских специалистов. Но я думал, что это дело рук «ультрас» – того отряда, что базируется на Укаяли. А ты, выходит, думаешь, что это я…
– А других вариантов просто не осталось, – развел руками разведчик. – Если они не в твоем лагере, я не знаю, где их искать. А возвратиться в Вашингтон с пустыми руками я не могу. И так весь отдел «латинос» в Госдепартаменте стоит на ушах из-за этого похищения. Этот эпизод подрывает наш престиж в глазах всей Америки. Помоги мне решить эту проблему, Берт! Возможно, это отчасти успокоит твою больную совесть: ведь эти ребята ни в чем не виноваты, и спасти их будет справедливо.
– Интересно, о чем ты больше беспокоишься, – усмехнулся Лимберг, – о моей совести, о престиже Штатов или о своей заднице? Ладно, можешь не отвечать. Значит, ты предлагаешь мне вместе поискать русских. Что ж…
Он встал, в задумчивости прошелся по комнате. Фернандес терпеливо ждал, что он еще скажет.
– Знаешь, я вспоминаю одну вещь, – наконец заговорил Лимберг. – Один солдат говорил мне: когда он был в деревне, индейцы рассказали, что видели в сельве незнакомых вооруженных людей. Вообще крестьяне приметливы и всех отлично различают: и парней дона Этторе, и боевиков Орельяно, и моих солдат. А эти были какие-то другие. Тогда я не обратил большого внимания на это сообщение, решил, что речь идет о какой-то группе леваков: у них же постоянные расколы, кто-то приходит, кто-то уходит. Но, возможно, дело обстоит иначе…
– А когда это было? Когда тебе это рассказали? – оживился Фернандес.
– Примерно неделю назад.
– Тогда все сходится! – воскликнул разведчик. – Мне надо поговорить с этим солдатом! И потом сходить в деревню, самому побеседовать с крестьянами. Видимо, речь идет о какой-то новой группе. Это важно не только для поиска русских – возможно, это меняет всю расстановку сил. Надо выяснить, что это за люди и где их лагерь.
– Да, это надо сделать, – кивнул Лимберг, он же Сереседа. От его апатии не осталось и следа, он вновь был полон энергии. – И я тебе в этом помогу.
– Неужто ради престижа родной страны? – уточнил Фернандес, убирая пистолет в кобуру.
– В основном ради собственной совести, – отвечал Лимберг.
Глава 16
То ли здесь действительно недавно прошел дождь, то ли в сельве всегда было так сыро, только дорога, на которую свернул джип Лаврова, была раскисшая; машина елозила по колее, норовя то и дело съехать в кювет. А еще она все время петляла из стороны в сторону и часто ныряла в овраги. На подъемах мотор натужно ревел, грязь летела из-под колес.
