Мануэль некоторое время размышлял, опустив голову, потом заявил:
– Я все равно считаю, что ты ошибаешься. Какие еще новые группы могут появиться в сельве? Откуда? Все это выдумки! Но я вызвался тебе помогать и не могу бросить тебя одного. Хорошо, идем вверх по Путимайо. Но ты убедишься, что там никого нет! И тогда мы все равно отправимся искать «контрас». Только время потеряем.
– Посмотрим, – ответил Лавров.
Глава 17
К трем часам ночи в лагере все стихло. Даже часовой перестал маячить за дверью – как видно, присел где-нибудь и спал. Зато пробудился Денис. Правда, после «пьяного» сна он был совершенно очумелый, но вылитая на голову кружка воды привела его в чувство, а затем Малышев и Хайдаров вдвоем объяснили ему ситуацию и рассказали про план побега. Русанов согласился без колебаний.
Энергетики беззвучно перенесли стол в угол, Малышев взобрался на него и принялся отвинчивать шурупы, державшие решетку. Спустя несколько минут он передал стоявшему внизу Хайдарову последний шуруп, а затем и саму решетку. Перед ним открылся вентиляционный короб. Всунув в него голову, Кирилл услышал мерный шум – это работал мотор, загоняя в систему воздух с улицы.
– Ну что, лезем? – с нетерпением спросил Хайдаров. Он сильнее остальных загорелся идеей побега – как видно, наладчик уже просто не мог сидеть взаперти.
– Нет, подожди, – остановил его Луценко. – Как же так – без разведки? Надо вначале проверить, посмотреть, как тут все устроено, а уже потом всем в эту кишку лезть.
– Верно, – согласился Малышев. – Давайте я полезу первый. Я все это придумал, к тому же я самый сильный.
Он вооружился ножкой от сломанного стула и все той же отверткой. Русанов с Хайдаровым подтолкнули его снизу – и механик вполз в жестяную трубу. Трое товарищей остались ждать, причем теперь Хайдаров занял место возле отверстия – договорились, что если Кирилл все подготовит и путь будет свободен, он подаст сигнал – три раза с промежутками стукнет о короб, – и Равиль должен был первым его услышать.
Потянулись минуты напряженного ожидания. Время от времени Луценко или Русанов шепотом спрашивали наладчика: «Ну, что там? Что слышно?» И он так же шепотом отвечал: «ползет», потом «остановился», потом «ничего не слышу». Затем Хайдаров, залезший в трубу уже почти до пояса, услышал явственный скрежет – и сразу после этого раздававшийся из короба ритмичный звук замолк.
– Кажется, он вырубил вентилятор, – сообщил наладчик товарищам. – Теперь недолго осталось.
Это сообщение вызвало общее оживление. Все стали собираться, проверять карманы, Луценко положил поближе узел с продуктами, сделанный из собственной наволочки – другого мешка узникам сделать не удалось.
Однако шла минута за минутой, а долгожданный сигнал все не раздавался. Как ни прислушивался Хайдаров, он не мог уловить вообще никаких звуков из трубы. Прошло чуть ли не полчаса, затем наладчик вновь услышал какое-то движение, потом вновь загудел вентилятор, а затем из отверстия показалась голова Малышева. Он выглядел озабоченным.
– Отбой! – сказал он товарищам. – Не получилось отвинтить дальнюю решетку. Она прикручена снаружи, изнутри ее можно только вышибить. Но тогда такой шум будет, что всех разбудим.
– Что, не выберемся? – с тревогой спросил Русанов.
– Да нет, выберемся, только завтра, – отвечал Малышев. – Сегодня днем мне надо пробраться к этой стене снаружи и отвинтить шурупы. Нужно, чтобы рядом никого не было. И еще нужна лесенка – без нее трудно будет.
– Лесенка – это проблема… – почесал в затылке Хайдаров. – Что-то я здесь за все время никаких лесенок не видел.
– Ладно, давайте спать, – решил Луценко. – Утро, как говорится, вечера мудренее.
Малышев поставил на место решетку, слегка закрепив ее парой шурупов, стол отнесли на прежнее место, и все легли. Заснуть им, правда, удалось не сразу – возбуждение от неудавшегося никак не проходило. Но постепенно сон взял свое. Луценко заснул позже остальных: он думал над тем, как создать возможность снять проклятую решетку, которая преграждала им путь к свободе.
Утром за завтраком инженер изложил свой план.
– Чтобы отвлечь охранников, надо инсценировать побег, – начал он. – Не настоящий, а глупый, стихийный. Кто-то должен побежать к реке. Вряд ли охранники будут стрелять: пока не поступит приказ, они нас убивать не будут. Скорее погонятся и по шее надают. А пока они будут бегать, остальные трое отвернут решетку.
– Без лесенки? – удивился Малышев.
– Ее заменят спины товарищей, – отвечал Луценко. – Чем не лесенка?
– Понятно… – протянул Хайдаров. – Осталось определить, кто будет подставлять шею – ну, чтобы накостыляли, – а кто спину. А кто наверху с отверткой будет прохлаждаться. Что, бросим жребий?
– Не надо бросать жребий! – неожиданно заявил Русанов. – Побег устрою я.
Все с удивлением посмотрели на монтера. Тот объяснил:
– Охрана знает, что я привык к наркотикам; можно сказать, считают меня наркоманом. И если я выкину какую-нибудь глупость – например, брошусь бежать к реке, – они не удивятся. Ну, а шея… Пусть это будет для меня вроде курса лечения.
– Что ж, если ты так решил… – нерешительно произнес инженер, обводя глазами товарищей. – Только учти, Денис, это дело опасное!
– Понимаю, – кивнул Русанов. – Но оно того стоит.
– Хорошо, этот вопрос решили, – заключил Луценко. – Теперь надо определить, кто останется внизу, а кто полезет наверх – развинчивать решетку. Это должен быть самый легкий из нас
