Соколов не слышал звуков боя, но знал, что с запада и с востока на город пошли пехотные роты. Если майор отдал приказ идти танкам, значит, атака батальона Забелина идет не так гладко, как планировалось, значит, пехотинцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением.
Выстрел Логунов увидел первым и тут же скомандовал заряжать бронебойным. Соколов повел перископом и увидел на окраине городка под деревьями два немецких танка. Логунов выстрелил, и крайняя машина начала дымить. Второй танк тут же попятился, пытаясь скрыться за углом большого деревянного дома.
– Достань его, уйдет! – крикнул Соколов, понимая, что Логунов просто не успеет прицелиться. – Омаев, что в эфире?
– Молчат, товарищ командир!
– Черт, 313-й встал! – Соколов повернул перископ влево и тут же вернул его в направление атаки. – Неужели в них попали. В чистом поле стоят, сожгут ведь! Бабенко, уходите вправо, обходите дом с палисадником!
Логунов приказал Бочкину заряжать осколочно-фугасным, но Алексей не видел, куда собрался стрелять сержант. Сейчас Соколова больше волновала обстановка в городке. 313-й, кажется, подбит. Один немецкий танк «семерка» сожгла, второй ушел за дома.
Бабенко объехал дом с большим садом и остановился. Логунов тут же выстрелил и велел снова заряжать. Правее в конце улицы полыхал бронетранспортер, на камнях около него лежали три или четыре тела. Где танки батальона? Где вторая рота с бронемашинами, которые должны были появиться справа, со стороны смоленской дороги? Нельзя стоять и ждать! Нарвешься на немецкую «болванку» в мотор или в борт.
– Омаев, вызывай комбата, связь, Омаев, связь!
– Командир, откуда здесь танки? – взревел Логунов и приказал заряжать бронебойным. – Еще два идут из центра по дороге! И бронетранспортеры! Четыре «ханомага», командир.
– Бабенко, – приказал Соколов. – Два выстрела и назад за дом. Заряжаемся и снова вперед на два выстрела.
Первый танк встал сразу как вкопанный, когда бронебойный снаряд прошил сбоку его башню. Дым пошел из всех люков, оттуда стали вываливаться немецкие танкисты в черном. Вторым выстрелом Логунов сорвал катки у другого танка, тот закрутился на середине улицы, разматывая гусеницу.
Со скрежетом включив заднюю скорость, Бабенко рывком увел танк за дом. Было видно, как ветки яблонь рубят пулеметные очереди, как с деревьев летят сбитые листья, как крошат пули землю на том месте, где только что стояла «семерка».
– Коля, бронебойный, а потом сразу осколочно-фугасный, – приказал Бочкину сержант. – Командир, пора, долго стоим!
– Давай, – разрешил Соколов, осматриваясь через перископ по сторонам.
Танк дернулся и, лязгая гусеницами, вылетел из-за дома. Первый снаряд припечатал немецкий танк с поврежденной гусеницей, вторым снарядом Логунов опрокинул и поджег бронетранспортер. Остальные машины развернулись и унеслись по улице. В стороны разбегались немецкие солдаты.
– Вперед, Бабенко! – приказал Соколов. – По этой улице к центру! Крушить все вокруг, создавать панику, постоянно перемещаться. Не стоять!
И тут в башню ударило. Ударило так, что танк покачнулся, а Соколов почувствовал, как по куртке шрапнелью сыпанули осколки брони, отколовшиеся внутри башни. Застонал и выругался Логунов. Алексей увидел, как сержант на миг съежился и прижал к лицу тыльную сторону ладони. Когда он убрал руку, на ней была кровь.
– Бабенко? – хрипло позвал Соколов, испугавшись, что их подбили, и механик-водитель убит.
– В норме, командир, обошлось! – отозвался Бабенко.
Второй снаряд с лязгом скользнул по броне над головой. Еще один, третий! И снова вскользь.
«Откуда лупят?» – со злостью вцепившись в скобу нарамника перископа, думал Соколов.
– Слева двадцать! – вдруг крикнул Омаев. – Полевая пушка.
И тут Соколов увидел низкое орудие на широких колесах и с характерным набалдашником дульного тормоза. Пехотное 75-мм орудие. Не успел Логунов крикнуть Бочкину «снаряд», как огненная струя трассеров протянулась от пулемета Омаева к пушке. Пули били по щитку, взламывали асфальт вокруг позиции артиллеристов. Вот упал подносчик снарядов, схватился на ногу наводчик. Стрелять из орудия уже поздно. Соколов видел, как остатки немецкого расчета разбегаются в разные стороны и падают под пулеметным огнем Омаева.
Танк вздрогнул и, рванувшись вперед, смял гусеницами орудие, как картонную коробку. Логунов, вцепившись рукой в казенник, то и дело поминал чью-то мать.
– Где батальон, где танки, командир? – недовольно кричал он, снова прижимая лицо к нарамнику прицела. – Мы что, одни тут воевать должны? Бабенко, машина, легковушка! Дави ее к ядреной матери. Коля, осколочный!
Впереди показался грузовик, с которого в спешке спрыгивали немецкие солдаты. Звонко выстрелило орудие, на месте грузовика вспыхнул огнем взрыв, разметав щепки кузова. Снова заговорил пулемет Омаева. Чеченец поменял диск, и вдоль улицы замелькали трассеры пулеметной очереди.
Падали немецкие солдаты, еще один грузовик, пытаясь увернуться от несущегося на полной скорости танка, врезался в фонарный столб. Танкисты вцепились руками, кто во что смог. Удар, скрежет металла, танк перевалил через то, что только что было грузовиком, и понесся дальше.
Соколов видел, что в гарнизоне царит полная паника. Стрельба на окраинах, где с трех сторон на город наступали неизвестно откуда взявшиеся советские подразделения. Да еще с танками. А тут и в центре города появился еще одинокий танк, который давит и расстреливает все, что подворачивается под руку. И никто не знает: один это танк или в город прорвалась целая дивизия. А ведь командиру гарнизона успели сообщить, что поблизости русские, подумал Соколов. Он свои подразделения держал в боевой готовности.
– Осколочно-фугасный! – крикнул Логунов как-то очень поспешно. Лязгнул затвор казенника, запирая снаряд. – Короткая!
Соколов хорошо видел, что улица впереди была перегорожена. Большой гусеничный трактор, три грузовика, два бронетранспортера. А еще в гуще техники, которая должна была остановить на этой улице советские танки, Алексей увидел язычок огня готовой к выстрелу огнеметной установки. Логунов нажал на педаль спуска, и пушка выстрелила, выбросив гильзу.
– Бабенко, вправо, в переулок! – скомандовал Соколов.
Танк резко развернулся на месте и рывком ушел с широкой улицы под защиту домов. Алексей успел заметить, что взрыв снаряда разметал баррикаду. Грузовики загорелись. Кажется, один бронетранспортер тоже. Ясно, подумал Соколов, кто-то у немцев пытается наладить оборону, укрепить центр городка. Значит, где-то за этой баррикадой, которую они поспешно собрали, их штабные здания, может быть, даже военные склады. В любом случае у них там резервы для
