Глава 9
Ели каждый на своем месте, только Соколов и Афанаьсев расположились рядом на башне. Ножами поддевали кусочки мяса из консервной банки. Капитан жевал с каким-то ожесточением и смотрел в пространство. Наверное, перебирал в голове вариант за вариантом возможных действий.
– Рано или поздно снаряды отсюда увезут, чтобы переправить в Германию на военный завод, где есть лаборатория, – заговорил он, наконец. – А повезут не на мотоциклах, а в составе большой колонны. Скорее всего, дальше снаряды разделят. Возможно, один повезут по суше, второй воздухом. И не на транспортнике, а на истребителе или бомбардировщике под хорошим конвоем.
– Надо придумать что-то, пока снаряды здесь, в Захарьино, – поддержал его Алексей.
– Сейчас подхарчимся, и я пойду в деревню, – вдруг заявил Афанасьев. Легенду по дороге придумаю. Документы у меня более-менее чистые. Простую проверку выдержат. Да и недолго проверяться, не на медосмотр иду.
– Что вы задумали, товарищ капитан? – Соколов даже перестал жевать.
– Попытаться пройти в деревню, используя форму и документы. А там попробовать уничтожить снаряды. Другого выхода я не вижу. Твоя задача, лейтенант, дождаться взрыва, вернуться и доложить, что снаряды уничтожены.
– А если нет? – зло спросил Алексей. – А если взрыв будет, а снаряды не уничтожены? Тогда как? И как я об этом узнаю?
– А я откуда знаю! – заорал Афанасьев.
– Что за крик, а драки нет? – в люке появилась голова Логунова.
– Чего тебе, сержант? – Афанасьев хмуро поглядел на танкиста и снова принялся есть, запихивая в рот куски тушенки и откусывая от темного ломтя хлеба.
– Разрешите обратиться к младшему лейтенанту Соколову, товарищ капитан, – на всякий случай осторожно спросил Логунов, как и положено по уставу. Не дождавшись реакции старшего по званию, он доложил: – Экипаж накормлен, командир, танк исправен, боекомплект почти полный. Разрешите предложение?
– Дозор послать? – спросил Соколов.
– Так точно. Беситься из-за того, что немцы нас опередили, смысла нет, а вот разведку провести, за деревенькой понаблюдать, осмотреться на местности всегда полезно. Может, что и придумается.
– Все правильно, Василий Иванович, – согласился Алексей. – Это я и собирался сделать. А насчет беситься… Ты тоже пойми… Капитан еще когда должен был добыть эти снаряды! Он группу потерял, он здесь почти втерся в доверие к фашистам, вышел к цели и снова упустил, снова потери. А мы сколько потеряли за время рейда из-за тех же снарядов. А они вон, в деревне. Вон в том домике. Близок локоток, да не укусишь.
– А меня тут как будто и нет? – усмехнулся Афанасьев, выскребая из банки остатки тушенки. – Ладно, делом займемся. Потери, говоришь? Так вот чтобы не напрасными они были, надо нам дело до конца довести. И времени у нас с вами, танкисты, до утра. Есть шанс, что сегодня наши снаряды отсюда не увезут, а уж на завтра надежды никакой. Понятно? Давайте предложения у кого какие есть. Вы сейчас не просто танковый экипаж, вы все теперь со мной разведчики. А у нас закон простой. Каждый высказывает свое мнение, а решение принимает командир.
– Так мы всегда приказы своего командира выполняем, – многозначительно кивнул на Соколова сержант.
Афанасьев перевел взгляд с одного танкиста на другого и кивнул. Каждый высказал свою точку зрения. Экипаж считает командиром своего лейтенанта, а Афанасьев так, прикомандированный, консультант, так сказать. Все правильно, на то она и армия. Командиров назначает начальство. И он сейчас у танкистов один, независимо от сложившейся ситуации.
– Ну, командуй, Соколов, – сказал капитан.
– Всем к машине, – приказал Алексей и выбрался из башни первым.
Экипаж построился возле лобовой брони танка. Капитан встал рядом с Соколовым, опираясь на подобранную тут же суковатую палку.
– Товарищи, – начал Алексей, но Афанасьев еле заметно ткнул его кулаком в спину. Соколов понял его и исправился: – Ребята, в какую ситуацию мы все попали, вы знаете, добавить больше нечего, кроме того, что вернуться, не попытавшись вернуть снаряды, мы не имеем права. Приказ, с которым нас сюда послали, звучит однозначно: найти утерянные снаряды от гвардейских реактивных минометов и уничтожить их. Нам нужно осмотреться, изучить обстановку, а потом подумать, что мы можем в этой ситуации предпринять. Механику-водителю от танка отлучаться категорически запрещено, и это правильно. Поэтому, Семен Михайлович, вам оставаться с машиной и охранять ее. Возьмите ППШ из танка и все гранаты. Мы в любом случае не уйдем настолько далеко, чтобы не услышать выстрелов и не прийти на помощь.
– Есть, – ответил Бабенко и не по-военному закивал головой.
– Дальше, – продолжил Соколов. – Делимся на две пары. Логунов, Бочкин и Омаев со мной. Василий Иванович, вы с Колей идете по опушке направо и пытаетесь присмотреться к деревне с этой стороны. Может, какие-то подходы наметите, патрули заметите, скрытые огневые точки, пулеметные гнезда. Главное, понять, каким образом можно пробраться в Захарьино, напасть на этот дом, в котором сложили снаряды, и уничтожить их на месте. Лучше бы забрать с собой, но, думаю, такой возможности нам немцы не дадут. Мы с Омаевым пойдем влево, осмотрим местность со стороны оврагов. А вы, товарищ капитан?
– Мне тут загорать смысла нет, – сказал Афанасьев, разглядывая танкистов и, видимо, прикидывая их способности в бою вне танка. – Я дохромаю до дороги. Не лишние сведения о передвижении немцев. Ну, и возможность захвата пленного из числа офицеров. Способ связи?
– При таком ветре? – Логунов усмехнулся. – Только выстрел в воздух.
– Ну и это будем учитывать, как крайнюю меру, – кивнул Соколов. – Все, взять «шмайсеры», пошли.
Они разошлись в разные стороны. Афанасьев некоторое время шел рядом с Соколовым. Омаев ушел немного вперед, на его острый слух надежды было больше.
– Ты же знаешь, что я мог просто взять командование на себя, как старший по званию, – сказал вдруг капитан.
– А почему не взяли? – удивился Алексей такому повороту разговора.
– Ты толковый командир, Соколов, – сказал Афанасьев, неожиданно остановившись и заставив остановиться Алексея. – Брать командование, а значит, и всю ответственность на себя надо только тогда, когда ты не уверен в другом командире. А ты со мной бросился черт знает куда с одним танком. Да и Лацис о тебе кое-что
